В круге света

Какой-то вандализм прямо! Стоим, размышляем, кому это надо? Взрослому человеку? Так у него и без нас дел полно. Пьяному? Так он бы ещё и цветы потоптал, а цветы нетронуты. Скорее всего, дети, только дети ночью у нас не ходят. Пороптали, да вновь воткнули шланги на место. Назавтра приходим — та же картина. Ну что за свинство! Кому это нужно?! И вот такого «свинства» несколько дней подряд.

Наконец, звонит мне староста: «Батюшка, я почему-то уверена, хулиганят у нас вороны, что-то мне подсказывает, это они».

Я вспомнил, как года три назад мы наблюдали такую картинку. У нас на крыше церковного дома строители оставили лесенку и для того, чтобы она не слетела, привязали её верёвочкой. Так что вы думаете? Две галки за день эту верёвочку умудрились развязать и стащить. Ну ладно, верёвочку ещё можно приспособить для нужд в гнезде, но резиновые шланги? Зачем их с таким упорством каждое утро стаскивать с мест и бросать здесь же, на тротуаре. Нет, если они тебе нужны, так забирай. Ничего подобного, просто издевательство какое-то.

В эти же дни звонят мне рано утром и просят немедленно причастить умирающего. Садимся в машину и едем в храм. Ещё только светает. Прохожу в калитку и вижу: по дорожке разгуливает пара ворон, шланги пока на месте. Вороны меня тоже увидели, взлетели и опустились тут же, на ограду. Сидят и смотрят своими большими круглыми глазищами.

Вот они, думаю, две хулиганки. Или два хулигана, попробуй их разбери. Можно, конечно, закричать на них и даже бросить чем-нибудь. А толку? Отлетят на пару метров, сядут на тот же самый забор и прокаркают:

— Какой, однако, у нас батюшка неразумный, камнями кидается. Пожалуй, мы ему за это цветочки-то повыдёргиваем.

И в тот момент мне внезапно пришла в голову мысль поступить так, как это иногда описывают в житийной литературе. Я решил подобно Франциску Ассизскому попробовать убедить ворон больше не трогать наши скромные игрушки. Поскольку определить вороний пол мне не удалось, то и обратился я к ним старым проверенным нейтральным обращением:

— Товарищи вороны! Прошу вас, и не только от своего имени, но и от всего прихода, пожалуйста, не трогайте шланги. Ведь вы же старых людей заставляете всякий раз убирать за вами, а люди нервничают. Очень прошу вас, ради Христа, оставьте нас в покое. Спасибо за внимание, с которым вы меня выслушали.

Повернулся и пошел за Дарами. Иду и думаю: «Как хорошо, что никто этого не видел и не слышал, а то досталось бы мне за «товарищей ворон»».

Хотите, верьте, хотите — нет, но посягательства на наши шланги прекратились. Больше их никто не снимал и по дорожкам не разбрасывал. Наверно, вороны действительно понимают человеческое слово. Насколько они смышленее нас, и главное: им не нужно повторять дважды.

Вороны вообще загадочные птицы, можно сказать, таинственные. Мне рассказывали, что в одном местечке жил в своём доме человек, а фамилия у него звучала наподобие «Воронецкий». Так весь его дом и окружающие дом деревья были постоянным местом присутствия и гнездования ворон и галок. Когда человек с вороньей фамилией умер, его дом достался новому хозяину с другой фамилией. Птицы снялись с насиженных мест и улетели навсегда.

Когда у нас ещё не было ограды, местные жители, что держали коров, летом пригоняли их пастись к нам под храм. Служба заканчивается, выходит народ из церкви, и такое стадо «священных коров», со всеми приличествующими им отходами жизнедеятельности встречает прихожан здесь же под колокольней. Коровок отгоняют, а продукты жизнедеятельности остаются. Представьте, как это гармонично: в самом храме идёт литургия, стоят и молятся люди, а с другой стороны двери под сводами колокольни отдыхают коровы, лежат и жуют жвачку. Прямо как в раю.

Просил хозяев не гонять бурёнок к храму, а они недоумевают:

— Да как же не гонять, батюшка, мы ведь всегда в летнюю жару скотинку в храм загоняли, ей же охолодиться надо. Они вам не мешают, в сам храм-то не заходят, а под колокольней — ничего, пускай полежат.

Потом всё-таки героическими усилиями бригады «ух» нам удалось соорудить что-то напоминающее церковную ограду протяжённостью почти в пятьсот метров. Помню, что бригада по своему составу была замечательная: академик медицины, консул в одной из латиноамериканских стран, энтузиаст доброхот дядя Жора и прибившийся к нам бомж Эдик. Наверно, только в церкви может быть такое единение.

После того, как у нас появился какой-никакой забор, коровы больше не докучали, зато козы кое-где пролезали и объедали наши цветочки. И я вынужден был сделать вывод, что как интеллект, так и совесть у вечно жующей скотинки отсутствуют, и договориться с ней практически невозможно. Это вам не вороны.