В кругу королев и фавориток

После краткого визита к Марии Медичи он поспешил к Анне Австрийской и попросил аудиенции. Ему объяснили, что королеве утром пускали кровь и что теперь она лежит в постели и принять его не может. Он настаивал и в конце концов после долгих уговоров был впущен в спальню королевы, где в этот момент находились еще и принцессы де Конде и де Конти. Анна лежала посреди комнаты, на огромной кровати с балдахином. При виде появившегося в дверях ее дорогого англичанина она не смогла сдержать улыбки и прошептала:

— Какой безумец!..

Однако, продолжает м-м де Мотвиль, «она была. поражена, когда он опустился у ее постели на колени и стал целовать край простыни с такой невиданной исступленностью, что невозможно было сомневаться: его сжигала та самая, жестокая и всепоглощающая страсть, лишающая разума всех, кого она коснулась».

В состоянии крайней экзальтации он разразился рыданиями и наговорил королеве «множество самых нежных слов». Взволнованная и одновременно смущенная столь бурными проявлениями, Анна не знала, как ей держаться. Но тут вмешалась одна старая дама, графиня де Лануа, возмущенная поведением герцога: •

— Встаньте, месье! Подобные манеры не приняты во Франции.

— Я — иностранец, — ответил довольно грубо Букингем, — и вовсе не обязан соблюдать все законы вашего государства,-после чего снова принялся целовать простыни, тяжко вздыхая.

Сцена начала принимать такой комичный характер, что королеве стало мучительно неловко. Пряча свои чувства, она строгим тоном высказала герцогу упрек за то, что своей дерзостью он ее компрометирует. А затем, «гневаясь, но не очень», как отмечает м-м де Мотвиль, она приказала ему встать и покинуть комнату.

Англичанин поднялся е колен, отвесил глубокий и многократный поклон и удалился с потерянным видом.

На следующий день он еще раз увиделся с Анной Австрийской в присутствии всего двора, попрощался л уехал, «полный решимости вернуться во Францию, и как можно скорее»«. ••:-

Анна Австрийская, Мария Медичи и вся их свита возвратились в Фонтенбло в конце июня. Людовик XIII встретил их холодно, и молодая королева поняла, что ему сообщили обо всем, что произошло в Амьене. Однако он ни разу на это даже не намекнул. И только от м-м де Шеврез Анна узнала, что король прогнал со двора всю обслугу, которая находилась с нею в парке.

В отместку за это пострадавшие направо и налево стали рассказывать, что королева вовсе не так невинна, как из себя изображает, и что она безумно влюблена в Букннгема. Все эти разговоры сообщались Ришелье, который по-прежнему мучился обидой отвергнутого воздыхателя, и потому в голове у него зрели, судя по всему, злокозненные замыслы.

Прошло два месяца. Два летних месяца, в течение которых было устроено много блистательных праздников, и король, казалось, навсегда забыл о промахах, совершенных его супругой. Но в начале сентября Букингем, не находивший себе места вдали от Анны, попросил своего короля отправить его во Францию в качестве английского посла.

Ришелье тут же примчался к Людовику XIII и посоветовал ему самым решительным образом не допустить приезда герцога. Король послушался. Узнав, что он нежелателен во Франции, Букингем пришел в отчаяние и стал искать предлога для того, чтобы увидеть королеву. Но так как он не владел искусством изощренной интриги, то решил просто перессорить две короны и развязать войну в безумной надежде явиться в один прекрасный день в Париж для подписания мира и увидеть Анну…

Борьба, которую в то время Ришелье вел с протестантами, очень скоро предоставила герцогу такой случаи.

ЧТОБЫ СНОВА УВИДЕТЬ КОРОЛЕВУ, БУКИНГЕМ УБЕЖДАЕТ АНГЛИЧАН ПОМОЧЬ ПРОТЕСТАНТАМ ЛА-РОШЕЛИ

Невозможно быть одновременно влюбленным и разумным.

Бэкон

Пока Букингем томился в Лондоне, Анна Австрийская, закрывшись у себя в комнате, размышляла, как отомстить Ришелье за все свои беды. Узнав, что кардинал воспротивился приезду во Францию красавца герцога, она пришла в неописуемую ярость и не скрыла от м-м де Шеврез своего желания всеми возможными способами навредить первому министру. Всегда любезная и отзывчивая подруга взялась составить заговор, который раз и навсегда избавил бы Францию от этого мерзкого человека. Осталось только придумать как…

И вот, по замыслу судьбы, этого лучшего в мире драматурга, на сцене появляется персонаж, которому предстоит вселить в обеих женщин надежду на успех задуманного. Этим персонажем был монсеньор-брат короля, очаровательный Гастон Анжуйский, веселый участник придворных праздников и большой волокита, чьи галантные подвиги развлекали весь двор. И хотя ничто не предвещало подобной авантюры, этот донжуан вдруг обратил внимание на свою хорошенькую невестку, вздохнул поглубже и воспылал неодолимым желанием.