В кругу семьи. Смерть Иезавели

– И правильно делаешь, что боишься. Вам всем следует бояться, потому что случилось нечто страшное, мерзкое и жестокое, и вам пора встать лицом перед фактом, осознать, что произошло, а не играть в игры, выдвигая дурацкие версии и обвинения, в которые вы сами не верите. Пора посмотреть правде в глаза: один из шестерых, сидящих на этой террасе, совершил двойное убийство.

Не Пета. И не Клэр. Не Белла, не Филип, не Элен и не Эдвард. Кокрилл ждал. И вдруг Эдвард шепотом произнес:

– Неужели Стивен?

Тут оторопел даже инспектор.

– Извини, Стивен, я вовсе так не думаю! Это, видимо, Коки так считает. В конце концов, ты неравнодушен к Пете и не хочешь, чтобы она стала богатой наследницей, – поспешил объясниться Эдвард. И продолжил, уже обращаясь к Кокриллу: – Вы это нарочно делаете, Коки. Морочите нам голову, выматываете душу, надеясь, что кто-то из нас не выдержит и выдаст себя. Вы играете с нами, как кошка с мышками, бедными перепуганными мышатами. И все для того, чтобы убийца признался во всем сам!

– Да, – согласился Коки. – Я хоть сейчас могу схватить убийцу вашего деда и Бро. Но мне кажется, будет лучше, если он или она сознается сам. Я знаю вас всех уже много лет. Я был знаком с вашим дедом и Серафитой, я помню, как здесь появилась леди Марч, наивная, очаровательная и неопытная. Помню Пету, Клэр и Эдварда, когда они были еще детьми, помню, как в Свонсуотер приехал вернувшийся из Америки Филип, и сэр Ричард заколол тельца, встречая блудного сына, помню Элен еще невестой. Вот поэтому я и даю убийце последний шанс и говорю ему: «Это конец. Осталось всего несколько минут, чтобы снять с души грех и хоть немного раскаяться в содеянном. Просто поднять руку и сказать: «Арестуйте меня» вместо того чтобы трусливо ждать ареста».

Белла, Пета, Клэр, Элен, Филип – один из этих пятерых. Эдвард умоляюще посмотрел на них.

– Один из этих пятерых, Коки. Один из них. И никто другой. Никто.

– Есть еще один, – заметил Коки.

– Еще один? Кто же?

Вынув жестянку с табаком и папиросную бумагу, Кокрилл стал сосредоточенно сворачивать папиросу. Закурив, он бросил спичку в реку.

– Эдвард, мальчик мой, я впервые сталкиваюсь со столь хитроумным планом. Ты идеальный козел отпущения. Никто точно не знает, нормальный ты или не совсем. Если случается что-то необъяснимое, вину легко свалить на тебя, а ты даже не cможешь сказать наверняка, совершил ты преступление или нет. Родственники будут сражаться до последнего, всячески выгораживая тебя, а если тебя все-таки осудят, то ничего страшного с тобой не произойдет. Тебя изолируют «по усмотрению его величества», что в твоем случае будет означать, что за тобой установят надзор, чтобы ты не смог причинить вреда ни себе, ни окружающим. Да, задумано гениально! В худшем случае ты будешь вызывать интерес и жалость и жить в свое удовольствие под соответствующим контролем. Существовала вероятность, что общими усилиями семьи тебя вообще бы вывели из числа подозреваемых, и дело так и не было бы раскрыто. Ты был единственный, кто мог взять вину на себя и, тем не менее, избежать ответственности.

Белла, Пета, Клэр, Элен, Филип.

– Но, Коки, кто это сделал? Кто, по-вашему, все это задумал?

– Ты, – громким шепотом произнес инспектор.

Высоко над их головами тихое гудение перешло в рев, стальной трос дирижабля с треском лопнул, и с неба упал потерявший крыло самолет-снаряд.

Глава 13

От звука взрыва нервы у всех натянулись, как струны. Казалось, какой-то невидимый гигант ударил их толстой палкой прямо в мозг, а содрогнувшуюся плоть подхватило вихрем горячего воздуха. Душа взывала к разуму, чтобы тот помог ей выбраться из засасывающей темноты; мозг, борясь против милосердного небытия, пытался подчинить себе парализованные ужасом конечности; широко раскрытые глаза, взиравшие на катастрофу, отказывались посылать сигналы в оглушенный мозг. Подобно кораблю, терпящему крушение и уходящему под воду, огромный дом, казалось, неторопливо поднялся в воздух, потом медленно осел, превратившись в груду обломков, рассыпавшихся по зеленым лужайкам. Когда рассеялась пыль и все, дрожа и задыхаясь, пришли в себя от ударной волны, Элен закричала:

– Моя девочка!

И, сделав несколько шагов, лишилась чувств и упала на землю.

Опередив всех, Эдвард сломя голову помчался вверх к разрушенному дому и, прыгая через две ступеньки, ворвался в холл и побежал наверх. Когда он поднялся на площадку второго этажа, лестница обрушилась и падающая балка задела плечо. Он бессознательно схватился за руку и, поддерживая ее, посмотрел вниз. В холле стояли Филип со Стивеном и, отмахиваясь от падающей штукатурки, беспомощно смотрели на него. Более поздние пристройки к дому превратились в груду дерева и штукатурки, а крепкий георгианский кирпич гордо выстоял перед натиском врага, которого клавшие его каменщики даже представить себе не могли. Перегнувшись через резные деревянные перила, Эдвард крикнул им:

– Я заберу ее! Идите скорее отсюда! Встаньте под балконом, и я спущу ее сверху.