В кругу семьи. Смерть Иезавели

– Какая ерунда! «Я собралась открыть дверь…», «Мистер Брайан открыл дверь…»… Вы отлично знаете, что вы стучали и колотили в дверь, пока я не пришел и не отодвинул задвижку, чтобы вас впустить! – Он повернулся к Чарлзворту: – На сцене мой жеребец испугался. Я стоял почти под балконом; тело, должно быть, падая, задело его хвост. Жеребец испугался, встал на дыбы и бросился вперед. Я хороший наездник, но в этих чертовых доспехах я как сардина в консервной банке. Чуть не свалился, когда он рванул вперед. Смутно помню… или все-таки упал… В общем, когда я пришел в себя, я сидел на полу в задней комнате с большой шишкой на голове, а моя лошадь стояла рядом и смотрела на меня, как бы спрашивая: «Чего ты расселся, дурак?» В дверь барабанили. Я был совершенно ошеломлен, но если вы слышите стук в дверь, вы идете и открываете. Я подошел к двери – заперта изнутри. Я открываю, ну и тут она входит: «Что случилось?» – Брайан втянул подбородок и взглянул на мисс Сволок из-под сдвинутых бровей. – Почему она сейчас говорит: «Я собиралась открыть дверь»? Дверь была заперта на задвижку изнутри. Она не могла ее открыть.

– А кто же тогда ее запер? – спросила Сьюзан Сволок.

Брайан размашисто пожал плечами.

– Не я!

– Но эту дверь никогда не запирали изнутри, – сказала она Чарлзворту.

– Видимо, на этот раз заперли, – ответил тот. Дело вконец запуталось.

Инспектор Кокрилл задумчиво смотрел на мисс Сволок.

– Говорите, войдя в заднюю комнату, вы заперли дверь изнутри?

– Я подумала, так будет надежнее. Что-то, судя по всему, произошло, и незачем впускать посторонних.

Коки развернулся к мистеру Порту:

– Тогда как вы попали на сцену?

Те немногие краски, что еще оставались в лице режиссера, моментально исчезли с вялых щек.

– Я? Ну, я… я стоял в толпе, среди зрителей, смотрел представление… увидел, что Изабель упала…

– Наверное, это Андерсон отпер дверь, когда выходил, – предположил Чарлзворт. – А мистер Порт вошел после него.

Кокрилл бросил на него испепеляющий взгляд, однако Чарлзворт, судя по всему, был непрошибаем.

– Спасибо, я и сам догадался. Просто хотел узнать, даст ли мистер Порт такое же объяснение.

Мистер Порт, нервно потирая руки, тупо повторил:

– Я стоял среди зрителей, наблюдал за выступлением. Увидел, как упала Изабель. Со всех ног побежал за сцену, по коридорам в заднюю комнату. Дверь была не заперта. Я толкнул ее, она открылась, и я прошел на сцену.

– Андерсона по пути не встретили?

– Я никого не встречал. Никого не видел. – Он снова потер руки и добавил печально: – Бедная Изабель!

И вдруг спокойствие покинуло мисс Сволок. Ее карие глаза вспыхнули, загорелые руки сжались в кулаки, загорелая челюсть агрессивно выдвинулась вперед. Было что-то очень мужское в силе этой челюсти, твердой линии ее красивого рта, в крепком сжатии загорелых пальцев.

– Бедная Изабель? – воскликнула она. – Скорее бедная Иезавель! Так называл ее Эрл Андерсон и был совершенно прав! Что хорошего она кому-нибудь сделала? Почему вы жалеете ее теперь, когда ей воздалось по заслугам? Что хорошего она сделала вам, мистер Порт? Человек вашего возраста – и якшается с женщиной вроде нее! Что хорошего она сделала вам, Джордж Эксмут, выставляя свои вульгарные прелести перед вами, чистым юношей с достойным сердцем?.. Что хорошего она сделала вам, Перпетуя Кирк, толкнув в объятия Андерсона?.. Что хорошего она сделала… да любому из нас? Что хорошего она сделала Джонни? – Голос ее сорвался, почти перешел в рыдания, но она все повышала и повышала его, продолжая говорить громко и яростно, с резкой и неприятной интонацией, с болью и достоинством. – Она была гадкой, вульгарной и жадной, бессердечной и безнравственной. Как вы можете говорить: «Бедная Изабель»? Я называю ее Иезавель и заявляю: туда ей и дорога!

Мисс Сволок повернулась спиной, сделала шаг в сторону и застыла, подняв руки к лицу.

– Иезавель! – воскликнул инспектор Кокрилл. Он поднял голову и посмотрел на узкое окошко и маленький балкончик. – «И поднялась она в высокую башню. И нарумянила она лицо свое и украсила голову свою, и глядела в окно…»[7]

Он сделал паузу и со значением поглядел на остальных.

У сержанта Бедда загорелись глаза.

– И ее cбросили с башни, сэр! Три евнуха, сэр! Бросили вниз, и ее кровь окропила стены, и лошади наступали на нее, и пришли собаки и съели ее всю, кроме черепа, и ладоней ее рук, и подошв ног…

– Я всегда отмечал, что собаки оставили очень странные части, – задумчиво произнес Чарлзворт. – Как можно съесть у человека все, кроме подошв ног?

– Правда, лошадь на нее не наступала, – заметил Брайан.

– Не наступала, – согласился Коки, немного поразмыслив. – Говорят, лошади не наступают на человека.

Лицо сержанта Бедда помрачнело.

– И крови не было, – добавил он. – И собак.

– И евнухов, – подсказал Чарлзворт.

– Вот именно, – веско заключил Брайан Бриан.