В кварталах дальних и печальных

В улицах, парках,
в трамвайных вагонах,
всюду встречаю
я мертвых знакомых.
Мертвых знакомых,
забытых давно —
в скверах, в кафе,
в ресторанах, в кино.

Мертвых знакомых

печальные лица.
Что же ты делаешь,
память-убийца:
«Как вы живете?»
«И я — ничего»…
Я и не помню,
как звали его.

Что ты напомнил

мне, мартовский вечер?
…Если ее я
когда-нибудь встречу,
будет мне грустно,
уже не любя,
рядом с тобою
увидеть себя.

1996, март

«В России расстаются навсегда…»

В России расстаются навсегда.
В России друг от друга города
столь далеки,
что вздрагиваю я, шепнув «прощай».
Рукой своей касаюсь невзначай
ее руки.

Длиною в жизнь любая из дорог.

Скажите, что такое русский Бог?
«Конечно, я
приеду». Не приеду никогда.
В России расстаются навсегда.
«Душа моя,

приеду». Через сотни лет вернусь.

Какая малость, милость, что за грусть —
мы насовсем
прощаемся. «Дай капельку сотру».
Да, не приеду. Видимо, умру
скорее, чем.

В России расстаются навсегда.

Еще один подкинь кусочек льда
в холодный стих…
И поезда уходят под откос…
И самолеты, долетев до звезд,
сгорают в них.

1996, апрель

Яблоня

…Еще зимой я думал, ты жива…
И осмысляя смерть твою, весною
любуюсь, как другие дерева
нежнейшей горьковатою листвою
покрылись. Скоро белые цветы
появятся и удивят прохожих.
И странно мне, и скучно мне, что ты
одна меня в мою весну тревожишь.

…Зимой еще я приходил сюда…

Не замечая маленькой утраты,
я полагал, сей сон не навсегда,
придет весна, а с нею день, когда ты
опередишь в цветении сестер.
Они проснулись и тебя забыли.
Ты умерла, и жив один укор,
пока тебя безумцы не спилили.

…Еще зимой я ничего не знал…

Я помню осень, как ты не хотела
ронять листву. Я это упускал
из виду, не склонялся неумело
перед тобой. Как ровен был мой шаг.
Что мне мешало вдруг остановиться?
Когда бы я в ту осень ведал, как
должна та осень в сердце преломиться.

Все спят давно, я так боюсь уснуть.

Без всяких дел слоняюсь по квартире.
И сам себе я говорю: побудь,
побудь еще немного в этом мире.
Уходом горьким не тревожь сердца,
пускай уход твой будет не замечен
хотя бы до счастливого конца
простой зимы, чей холод, нет, не вечен.

1996, апрель

Свидание Гектора с Андромахой

1.

Был воздух так чист: до молекул, до розовых пчел,
до синих жучков, до зеленых стрекоз водорода…
Обычное время обычного теплого года.
Так долго тебя я искал, и так скоро нашел
у Скейских ворот, чтоб за Скейские выйти ворота.

2.

При встрече с тобой смерть-уродка стыдится себя:
— Младенца возьму, — и мои безоружны ладони
на фоне заката, восхода, на солнечном фоне.
…Но миг, и помчишься, любезного друга стыдя, —
где все перемешано: боги, и люди, и кони.

3.