В лабиринтах памяти (СИ)

Одурманенная его ласками Ева не сразу осознает, что он хочет сделать, а когда понимает, пытается свести точеные бедра. Но вампир не позволяет ей этого сделать, крепко сжимая длинные ножки, разводя их в стороны, пока она полностью не отрывается перед ним.

Элайджа чувствует пряный запах желания, и это совсем срывает крышу. Он касается языком влажных складок, пробуя ее на вкус, пока Ева не начинает тихо стонать, шире раздвигая бедра.

Она дрожит в его руках, такая горячая, податливая, готовая его принять. Невинная девочка, которая свела с ума тысячелетнего вампира. Маленькая птичка, продавшая ему свою девственность.

Элайджа поднимается с колен, продолжая дразнящими движениями поглаживать влажные складки, так и не позволяя Еве достичь пика, не сводя взгляда с ее пылающего лица.

— Ты хочешь, Ева? — шепчет он в припухшие губки, и девушка распахивает свои бездонные затуманенные глаза, — хочешь, чтобы я тебя трахнул? Вот так…

И он скользит двумя пальцами в тесное лоно, двигая ими быстро и сильно, так что Ева не может выговорить ни слова, лишь мечется в его руках, едва ощутимо вскидывая бедра навстречу его проникновениям.

— Ну же, Ева, — почти хрипит он, замедляя движения, — ты хочешь? Или мне прекратить?

Девушка кусает губы, не сводя с него своих горящих глаз, и так и не решается дать ответ, пока Элайджа совсем не останавливается, отступая от нее на шаг. Он не может оторвать взгляда от часто вздымающейся груди, от разведенных в стороны ножек, от влажных складок плоти, которые еще секунду назад ласкали его пальцы. Вампир уже собирается уйти, когда тонкая рука тянет его за лацкан пиджака, и он едва различает тихий голос.

— Да, хочу.

Элайджа подается вперед, почти вжимая Еву в стену. Он долго смотрит в бездонные черные глаза, прежде чем его губы касаются девичьих губ, сминая их в страстном поцелуе. И Ева отвечает ему. Прижимается к нему своим нагим телом, изгибается в сильных руках, подставляя под ласки свои налитые груди, которые вампир сжимает ладонями, сводя вместе. А потом тонкие пальчики касаются ремня, и Элайджа понимает, что совсем теряет голову. Он отводит ее руки, мгновенно расправляется с застежкой брюк, и приспускает их вместе с бельем, высвобождая восставший член.

Мужчина скользит головкой по влажной промежности, и Ева подается ему на встречу, трется об его член нежными складками кожи, пока Элайджа одним сильным толчком не заполняет тесное лоно, заставляя девушку глухо вскрикнуть.

— Тебе больно, птичка? — ласково шепчет он, глядя в мутные глаза.

— Немного, — выдыхает Ева, кусая губу, — ты слишком…

— Напористый? — подсказывает вампир.

— Большой… — стонет девушка, чувствуя его первые медленные движения.

— Это ты слишком тесная, моя маленькая невинная птичка, — откликается хриплым голосом Элайджа, входя в нее до самого основания, — только моя.

И не говоря больше ни слова, он вновь и вновь заполняет собой ее горячее лоно, пока стоны Евы не сливаются в один, и она не начинает сжиматься вокруг его члена, утопая в первом в своей жизни оргазме.

Элайджа делает еще несколько глубоких толчков, и следует за ней, изливаясь в пульсирующее лоно. Он прижимает дрожащую Еву к себе, и несколько минут он не выпускают друг друга из объятий, пытаясь выровнять дыхание.

— Как ты, птичка?

Ева неопределенно качает головой, поднимая на него свои затуманенные глаза.

— Что ж, теперь ты знаешь, каково это на самом деле быть моей любовницей.

Девушка непонимающе сводит брови.

— Что это значит?

— Значит то, что наше соглашение расторгнуто. И больше я тебя ни к чему принуждать не буду.

— Я не понимаю…

— О деньгах не беспокойся, — невозмутимо продолжает Элайджа, не выпуская ее из объятий, — можешь ничего мне не возвращать. Или продолжать работать в моем доме.

— Но что… как… — не может найти слов Ева, хмуря свои тонкие брови.

— Теперь, если ты и ляжешь в мою постель, то только потому, что сама этого захочешь.

И девушка замирает не в силах сказать ни слова.

— А ты хочешь, птичка?

========== Часть 8 ==========

Проходит несколько дней, а Ева так и не может понять своих собственных чувств. Она не видела Элайджу после той страстной ночи, сбежав, стоило ему прикрыть глаза, и теперь никак не находит себе сил прийти в его дом, чтобы расставить все точки над «и».

Минуты складываются в часы, часы в сутки, а в ее голове продолжают крутиться его последние слова.

А ты хочешь, птичка?

Ева ненавидит это дурацкое прозвище, но тот ласковый, слегка дразнящий тон, которым его произносит Элайджа, вызывает желание слышать его снова и снова. Слышать и смотреть в его темные прищуренные глаза, в которых действительно можно утонуть.

Себастьян должен быть дома со дня на день, и девушка понимает, что только это сейчас важно. Только брат должен занимать ее мысли. Но вопреки всему, в ее голове совсем другие образы, от которых девичьи щеки то и дело заливаются румянцем.