В лабиринтах памяти (СИ)

В первый день она ждет, что Элайджа придет сам. Но наступает вечер, за ним и ночь, а мужчина так и не появляется на пороге ее дома. И Ева не знает, какое чувство больше — облегчение или досада — от того обстоятельства, что он держит свое слово.

Она мечется по пустому дому, пытаясь успокоиться, но будоражащие ее воображение воспоминания никак не желают оставлять несчастную девушку в покое.

В конце концов, утром четвертого дня она идет в знакомый дом. Ева стучит, но никто ей не открывает. Тогда она осторожно толкает массивную ручку, и дверь со скрипом распахивается.

Очень тихо она проходит в просторную гостиную, где на низком столике стоит недопитый бокал с бурбоном, а накопившаяся пыль блестит, летая в воздухе причудливыми узорами.

Еве становится стыдно. Не думая ни секунды, она идет в тесную кладовую, где хранится весь инвентарь, и принимается за уборку.

За то время пока девушка орудует тяпкой, в доме не раздается ни звука, и Ева решает, что она в нем совсем одна. И все же, она никак не может найти в себе сил, чтобы подняться по лестнице в спальню Элайджи. Как и посмотреть в темный угол, где стоит старинный комод, ставший непосредственным свидетелем ее грехопадения несколько дней назад. И стирая с него пыль, Еве кажется, что от блестящей древесины до сих пор исходит запах страсти.

Так и не решившись подняться на второй этаж, Ева покидает блестящую от чистоты гостиную. Она прикрывает за собой входную дверь, но вместо ожидаемого облегчения, ощущает лишь разочарование. И девушке совсем не хочется думать о том, с чем связано это чувство. Или с кем.

Она приходит еще несколько раз, прежде чем в одно хмурое утро, открыв дверь, Ева слышит звуки льющейся воды, доносящейся из ванной. Она уже привыкла, что в доме никого нет, и немного пугается, но затем, почти помимо воли, девушка крадется по узкому коридору к источнику не утихающего шума.

Дверь в ванную комнату приоткрыта, и Ева заглядывает в образовавшийся просвет. Вода льется в душевой кабине, прозрачные стены которой покрыты мелкими каплями от пара. И девушка не может оторвать глаз от крепкой мужской фигуры, которая кажется слегка размытой, сквозь запотевшее стекло. Элайджа стоит к ней спиной, и Ева изучает его тело, прикусив губу, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Она знает, что должна уйти, но ноги будто каменеют, пристывают к полу, не позволяя ей сделать и шага. И только знакомый спокойный голос, выводит ее из странного транса.

— Хочешь присоединиться, птичка?

Их глаза встречаются, и Ева мгновенно заливается румянцем. Элайджа смотрит на нее, не отрывая пристального взгляда, выключает воду, но стоит ему коснуться дверей, девушка срывается с места и бежит прочь, забыв об оставленной в гостиной сумочке.

Лишь оказавшись в паре кварталов от его дома, Ева останавливается, пытаясь унять выпрыгивающее из груди сердце. Она не должна реагировать так. Не должна замирать при виде его сильного тела, не должна поддаваться гипнозу его глубоких темно-карих глаз, не должна хотеть ответить согласием на его предложение. Но она замирает. Поддается. И хочет.

Ева медленно бредет к своему дому, и лишь забравшись с ногами на старый диван, вспоминает о том, что забыла в доме Элайджи свою сумку. В ней телефон, документы, все ее деньги, но девушка вполне готова проститься со всем этим. Потому что ей не найти сил вернуться туда.

В этот момент она слышит тихий стук в дверь и буквально замирает. Ева догадывается, кто это может быть. И точно знает, кого бы ей хотелось увидеть. Но распахнув дверь, девушка находит лишь свою сумку, оставленную на маленьком низком крыльце.

Проходит еще пара дней, она забирает Себастьяна из больницы, и Еве кажется, что жизнь понемногу налаживается. Пока в один из вечеров, когда они с братом дурачатся перед телевизором, он не задает ей вопрос:

— А тебе завтра нужно на работу?

Ева едва заметно хмурится, но тут же берет себя в руки, и мягко улыбаясь, отвечает:

— У меня есть еще пара дней, милый.

— И твой хозяин не против?

Хозяин.

Девушка расширяет глаза, поражаясь точности определения, которое Элайдже дал брат. Потому что он и в самом деле был для нее не только работодателем.

— Он видимо очень хороший, раз дал тебе несколько оплат вперед, и ты смогла оплатить лекарства, — продолжает Себастьян, не подозревая сколько оплат вперед получила его сестра, и за какую работу.

— Да, ты прав, — едва слышно выдыхает Ева.

— А он живет совсем один? У него есть семья? — продолжает любопытствовать мальчик.

— Один.

— Ему наверно очень скучно! А сколько ему лет?

— Около тридцати, — нерешительно отвечает Ева, сводя брови.

Она ведь и вправду не знает, сколько Элайдже лет. Есть ли у него семья, откуда он родом, чем занимается. Не знает абсолютно ничего, кроме его имени, и того, что он вызывает в ней совсем не те желания, что должен вызывать работодатель.

— Мне бы хотелось посмотреть на него, — поднимает на сестру свои синие глаза Себастьян, — я могу пойти с тобой? Я не буду мешать!

— Мне жаль, Себ, — подбирает слова Ева, — но месье Майклсон… он очень занят. И не любит гостей. Я сама вижу его крайне редко.