В лабиринтах судьбы

Руководители рассаживались по местам и ждали хозяина. Он появлялся из боковой двери и садился за столик посредине актового зала. Некоторое время молчал, внимательно разглядывая разношёрстную публику и, убедившись, что в зале нет политического противника, начинал совещание. Его говорильня отнимала у руководителей добрых полтора часа, которые он посвящал расхваливанию своей работы. В конце совещания он приглашал к столу жалобщика и произносил:

– Вот я сниму сейчас с тебя штаны, и пусть все увидят твой ум… спереди, убедятся, что уже никогда не поднимется… твоя рука на сотрудников мэрии.

Униженный и оскорблённый руководитель что-то бормотал себе под нос и возвращался на место. Совещание заканчивалось.

Сергей Степанович проехал по дороге до самого посёлка, остановился у одной из опор, внимательно рассмотрел её конструкцию.

«Что ещё может взбрести в голову человеку, далёкому от технических вопросов? Отсутствует элементарное здравомыслие, не говоря уже об экономическом обосновании, сравнении вариантов. Всё, нефиг торчать у столба и думать, как помочь идиоту.»

Жигарёв с раздражением плюхнулся на сиденье и помчался в город.

Совещание прошло в узком круге. Вольский, опасаясь провала программы, предусмотрительно пригласил только специалистов. Вновь зачитал все двенадцать пунктов своей чудо-программы, но для обсуждения представил только два: строительство вертолётной площадки и открытие троллейбусного маршрута.

Сергей Степанович изложил свои мысли и, видя, что никакой поддержки от присутствующих не ожидается, пошёл ва-банк. Он раскритиковал всю программу в целом, назвав её социальной утопией. И попал в немилость царька.

Прямой телефон с мэром был отключён, на совещания он больше не допускался. Энергоуправление оказалось в полной автономии. Акция протеста, проведённая под руководством Моршакова, ничего не дала.

Предприятие выживало, как могло. Жигарёв лично встречался с руководителями предприятий-должников. Придумал схему выплаты зарплаты через страховую компанию. Расширил ассортимент товаров в магазине предприятия. Некоторые работники специально отказывались от зарплаты, чтобы накопить задолженность и приобрести дорогостоящую бытовую технику. Жизнь в Энергоуправлении стала понемногу налаживаться.

Но не таков был Вольский, чтобы капитулировать перед директором муниципального предприятия. Однажды он позвонил начальнику налоговой полиции.

– Привет, Петрович, – начал он разговор приторно-сладким голосом, которым общался только в исключительных случаях.

– Здравия желаю, Марк Сергеевич, – поздоровался полковник.

– Ты, я думаю, прекрасно осведомлён о финансовом положении в городе?

– Разумеется.

– Твоя служба отслеживает тех, кто не платит налоги?

– Это функции налоговой инспекции, – последовал лаконичный ответ.

– Знаю, знаю, Петрович. Но тут такое дело, понимаешь ли… – Марк Сергеевич на секунду замялся. – Некоторые руководители совсем перестали чтить законы.

– Быть того не может! – удивился полковник Порошин.

– Может, Петрович, очень даже может, – голос Вольского поменял оттенок. – Фамилия Жигарёв тебе знакома?

– Конечно, – твёрдо ответил начальник налоговой полиции. – Боевой офицер, афганец, орденоносец. А что, собственно, приключилось?

– Не платит налогов, паршивец.

– Много задолжал?

– Порядочно. Причём, не платит умышленно.

– Откуда такие сведения?

– Есть источник, – самодовольно хохотнул Вольский. – Может, и вам захочется заиметь кое-какую информацию? Я готов оказать услугу.

– Спасибо, Марк Сергевич, но пока не требуется. Скажите по секрету, а какую сумму администрация задолжала предприятию Жигарёва?

Марк Сергеевич замялся, но быстро нашёлся, что ответить.

– Бюджет наполняется не более пятидесяти процентов, откуда я возьму деньги на энергоресурсы?

– А разве он у вас появился? Когда успели принять? – с ноткой ехидства спросил начальник налоговой полиции.

– И ты туда же, Петрович, – прикинулся обиженным Вольский. – О каком бюджете можно говорить, если город – сплошные дыры.

– Знаю я ваши дыры, – недвусмысленно намекнул Порошин. Он не стал вдаваться в подробности, кто кому и сколько должен. Будничным тоном произнёс:

– Проверим, Марк Сергеевич, не сомневайтесь.

– Ты уж, Петрович, постарайся. Нарушать закон не позволено никому.

Через неделю Жигарёва пригласили в полицию. Началось следствие, основополагающим звеном которого явилась всё та же притча о курице и яйце. Сергей Степанович считал: пока администрация не рассчитается с предприятием, налоги платить нечем, другого источника просто не существует. Следователь почему-то считал иначе: в бюджете нет денег, потому что не уплачены налоги. Вначале Жигарёв пытался вразумить следователя, что данная постановка вопроса не может распространяться на его предприятие. Она верна только для организаций, выпускающих продукцию, но следователь стоял на своём.

– Закон един для всех, сухо ответил майор. – Нарушил его – отвечай.

Сергею Степановичу вспомнился такой же упёртый следователь из военной прокуратуры.