В лабиринтах вечности

«Такие глаза, не отражающие свет, бывают только у мертвецов, — подумала Аня, вскользь глянув на Настю, — какая-то она сегодня, странная! Что с ней?»

Вновь Настя напоминала сомнамбулу. Не заметила ни издёвки, ни того, что Аня разговаривала с ней, как с сумасшедшей.

Она и в самом деле была сейчас как сумасшедшая — прибывала в ином мире. В мире, заполняющем её сознание, в мире, где у нее было удивительное чувство некой Силы и Знания, которое трудно понять, но оно же есть — это знание! Чувствовала! Чувствовала в себе эту огромную, живую, пока еще серую субстанцию тайного Знания.

Это пугало!

Иногда ей казалось, что в глубине её сознания есть «Нечто», а в рождении и в самой жизни имеется какой-то тайный смысл. Бывало, она уже почти понимала это «Нечто», но, как и минуту назад, в молниеносных, — как всполохи грозы, — видениях перед ней падала бетонная стена: и всё пропадало, оставляя лишь гнетущую тишину, да предчувствие некой Силы! Возможно, она пока была не готова принять это «Нечто». А неведомые силы не дают переступить заветную черту, как, если бы она должна понять Великую Тайну всего человечества, а там, — в параллельных мирах, — знают, что она, пока не готова к этому. Поэтому (наверное, ангелы) её охраняют и ведут по жизни, как если бы её жизнь принадлежала не ей (но тогда — Кому?) и предназначена для чего-то большего, чем простая жизнь смертного человека (но тогда — Зачем?).

Возможно, Великая незримая Сила оберегает ее от потрясений самого этого Открытия. Ведь она всегда ощущала в себе это незримое присутствие. «У меня раздвоение личности», «Я сумасшедшая»! Но потом она приходила в согласие со своим вторым «Я». И даже гордилась собой: «Я не такая, как все!»

— Настя, Настя очнись. Если бы что…? — Аня водила перед ее глазами рукой, — Что ты хотела сказать?

— Тебе не понять!

— Ну, да! Уж, конечно, куда мне! — поджала обиженно губы Анна. — Мне «Великое» не дано понять!

— Не обижайся! — произнесла Настя, вставая и обнимая подругу. — Не знаю, как это объяснить, но мне кажется совсем рядом… нет… Я не знаю, как объяснить, я и сама это не понимаю… Но… Знаешь, такое предчувствие… что «Это»… здесь!

Аня нервно передернула плечами и зло буркнула:

— Да, что «Это»? О чем ты?

Настя отстранилась, присела на угол кушетки и, прикусив указательный палец, забормотала:

— Понимаешь, чувствую, что есть Знания, которые я уже знаю! Но вспомнить их не могу! Чувствую, есть «Нечто», что знаю, но не могу вспомнить! Понимаешь, я не могу это вспомнить!

— Нет! Все чушь!

— Аня, ну послушай же меня. Представь, как если бы ты смотрела из глубины моря на солнце и силилась понять, что же там за светлое пятно? Над тобой водная масса и её тебе не одолеть, ты видишь лишь свет и пытаешься понять, что же это такое яркое, золотистое? Но знание не подвластно тебе, оно так и остается для тебя под этими непреодолимыми толщами воды…

— Ну?

— Но солнце есть! Ты о нём ничего не знаешь, а оно есть, там далеко-далеко, над водяной бездной! А ты можешь только догадываться… — Настя осеклась и, посмотрев печально на Аню, растерянно добавила, — нет, я всё это знаю…

— О чём ты!? — Аня раздражалась всё больше (могла бы, стукнула бы подругу по голове, чтобы не несла всякую чушь!)

— Понимаешь, состояние «знания чего-то» усилилось именно здесь, в Египте!

Настя остановилась — взгляд наполнился безнадежной грустью и слезами…

— Не могу, не могу вспомнить! Пойми, не могу вспомнить, но чувствую: знаю! Но как отогнать от себя эту завесу сна? Чувствую, что разгадка рядом, а пройти сквозь густую пелену не могу! Как сквозь толщи воды вижу свет, а понять, что же это такое, не могу…

В ее глазах было столько неподдельной грусти, что Аня не выдержала, обхватила ее за плечи и прижала к себе.

— Ну, что ты, дурёха, что ты! То у тебя длиннющие коридоры, то пелена, то свет сквозь воду, то какие — то знания, — она стала гладить её по голове. — Сколько ученых мужей бьется над археологическими загадками, не могут разгадать их, но никто не плачет, не рыдает! Близко к сердцу не принимают. Для них — это работа, или забава, — отыскать что-нибудь этакое новенькое! Или придумать… Когда-то Платону нечего было сказать в своей школе, возможно, ему скучно стало, или разомлел старикан под жарким южным солнцем, он возьми да и придумай сказку об Атлантиде. Так придумал, что сам в нее уверовал. А теперь вот уже тысячи лет прошли, ученые до сих пор голову себе ломают: «Где же та самая Атлантида? Где же она?», «Куда подевалась?». Но, скорее всего, её просто не было!

— Что ты говоришь такое!? — ужаснулась Настя. — Этого не может быть!

— Ну, конечно! Не веришь? Вот Аристотель, вероятно, знал, что Платон — «фантазер». Вот и говорил всегда, намекал, мол: «Amicus Plato, sed magis amica veritаs» — «Платон — мой друг, но Истина дороже!» Уж, не об этой ли Истине он говорил, что, мол, нет Атлантиды! Задумайтесь люди, ведь Атлантида — всего лишь выдумка самого Платона! Сказки, одним словом! Мечтатель был твой Платон, как и ты!