В лабиринте секретных служб

— Чудесно, дорогой. Моя организация в твоем распоряжении, 15 первоклассных специалистов. Мы проведем этих гестаповских свиней, да и твоего полковника Сименона и продадим списки агентуры тому, кто больше заплатит.

— Нет, я обещал помочь полковнику.

— Ты свихнулся! Что это, немецкий идеализм? К черту! Прокручивай тогда дело в одиночку! Изготавливай золото сам, от моих людей ты помощи не получишь.

Постепенно Шанталь, казалось, передумала свое отношение к этой проблеме. Она была так страстна и нежна, как никогда. Ночью в объятиях Томаса, в редкие минуты покоя, она соглашалась с ним.

— Ты прав, ты должен выполнить обещание, — говорила она. — Поцелуй меня, я еще больше люблю тебя за твое постоянство в словах и делах. Тебе поможет Бастиан, все мои люди помогут тебе.

Наутро Томас шагал с Бастианом, катившим перед собой тележку с формами, свинцом и другими покупками по петляющим грязным переулкам старого квартала, и думал: «Могу ли я доверять Шанталь, этой бестии? Она меня уже не один раз обманула и предала. Что у нее на уме?»

Это же хотел узнать и Бастиан. Толкая по грязным переулкам старого квартала тележку, он размышлял: «Что-то не нравится мне этот молодец. Живет у Шанталь и спит с ней. Правда, это делали и другие до него. Однако здесь все более серьезно. Шанталь чаще выходит из равновесия». Он вспомнил ее слова о Хунебелле на собрании банды: «Гениальная голова. Ни один из вас, шавки, не достоин подать ему даже воды». «Да, да», — тогда с сомнением проговорил Бастиан. Шанталь взвилась, как ракета: «Ты, бегемот, с сегодняшнего дня будешь выполнять все, что он тебе прикажет!» — «Но послушай-ка, Шанталь…» — «Заткни пасть! Это приказ. Ты пойдешь с ним к Буле и будешь делать фальшивые слитки золота. Все остальные с этого момента берут его под охрану и наблюдение. Я должна знать, что он делает днем и ночью!» — «Ты сама лучше должна знать, что он делает ночью» — «Тявкни еще разочек, и я тебе врежу, ублюдок! Он — моя любовь, сообразили? Парень слишком порядочный, и если он сейчас прокручивает гешефт с двумя гестаповскими свиньями, мы должны думать о нем. Сам он не знает, что для него хорошо, что плохо». Шагая за Томасом, Бастиан подвел итог своим размышлениям. «У меня такое чувство, что парень совершенно точно знает, что для него хорошо».

— Мы пришли, — сказал он и остановился перед домом № 14 на улице Ришелье.

Справа от входа висела потрескавшаяся эмалированная табличка с надписью «Доктор Рене Буле. Зубной врач. Терапевт и ортопед. С 9–12 и 15–18».

Они вошли в подъезд и позвонили. Дверь открылась.

— Наконец вы явились, — произнес Буле.

Это был самый маленький человек, какого Томас видел в своей жизни. У него были великолепные зубные протезы во рту.

— Входите, ребята!

Доктор перевернул табличку — теперь на ней было написано: «Сегодня приема нет» — и, закрыв дверь, повел их через врачебный кабинет с вращающимся креслом и шкафами с блестящими приборами и инструментами в кухню. По пути Бастиан представил Томасу доктора.

— Доктор работает на нас. Состоит в советниках при хозяйке.

— Да, но только по вопросам изготовления золота. Если у вас что-либо не в порядке с зубами, братцы, то идите к другому специалисту. Странно, — обратился он к Томасу, — мы еще не встречались. Вы, наверное, у нас новичок.

Томас кивнул.

— Только что вышел из тюрьмы, — объяснил Бастиан, — хозяйка хочет провернуть с ним небольшое дельце, но за свой собственный счет.

— Хорошо. Формы принесли? Чудесно, чудесно! Я сразу буду делать семь слитков. Это даст экономию во времени.

Доктор Буле распаковал формы для выпечки теста.

— Длина соответствует, — констатировал он, — ведь вы хотите иметь килограммовые слитки, да? Я так и думал. Если вас это интересует, молодой человек, — обратился он к Томасу, — то можете смотреть. Никто не знает, что может пригодиться в жизни.

— Вы правы, — ответил Томас, поднимая с мольбой глаза к небу.

— Я это видел сотни раз и пойду лучше за едой, — предложил Бастиан.

— И, пожалуйста, принеси что-либо поплотнее, плавка металла требует много сил, — сказал доктор.

— Хорошо, платит за все хозяйка. Что бы ты хотел?

— У Генри внизу есть прекрасные утки, полученные из деревни, он ими спекулирует тайком от парней из «Контроля за экономикой». Сладкие, нежные утки, нежирные. Каждая весит не более трех фунтов.

— Тогда я принесу парочку, — с этими словами гигант покинул кухню.