В лабиринте секретных служб

— Шанталь, дорогая!

— Не называй меня так, скотина! — вскричала она и без сил повалилась на кровать, на драгоценности. Она плакала.

«Раздевайтесь», — приказал красивый молодой полицейский Луи Дюпон. Перед ним в приемном отделении марсельской тюрьмы стояли двое только что доставленных: розовый ухоженный и пахнувший косметикой Жак Берго и молодой худой Пауль Лессе.

— Что? — зло спросил Лессе. Его холодные акульи глаза превратились в щелки, губы были как бесцветные полоски.

— Вы должны раздеться, — объяснил Дюпон. — Я должен обыскать одежду и осмотреть, не прячете ли вы что-либо на теле.

— Что же, по-вашему, мы можем прятать на теле, молодой человек? — С этими словами Берго расстегнул жилетку. — Обыщите меня и убедитесь, что оружия нет. — Он снял галстук и расстегнул рубашку. Дюпон помог ее снять.

— Осторожнее, — вскрикнул Берго, — я боюсь щекотки.

— Прекратить эту комедию! — раздался голос Лессе.

Дюпон повернулся на голос.

— Прекратить и немедленно вызвать директора тюрьмы!

— Послушайте, вы, кто тут командует…

— Молчать! Читайте! — Лессе сунул под нос молодому чиновнику удостоверение. Это был аусвайс на немецком и французском языках, в котором удостоверялось, что герр Пауль Лессе действует по поручению Главного управления имперской безопасности.

— Ну что же, при этих обстоятельствах… — проговорил Берго и протянул опешившему Дюпону свой аусвайс. Оба документа были выданы Вальтером Айхлером, штурмбаннфюрером СД в Париже. Лессе высокомерно приказал:

— Немедленно доложить о нашем задержании герр штурмбаннфюреру! Ответственность за промедление или неисполнение ляжет на вас.

— Я немедленно доложу господину директору тюрьмы, — сказал Луис Дюпон. С тех пор как он увидел аусвайсы, оба задержанных стали ему еще противнее. Марсель находился на неоккупированной территории Франции. Но связываться с гестапо Дюпон не хотел. Он схватил аппарат и протелефонировал:

«07.12.1940. 17.39. Из префектуры. Марсель.

Управлению криминальной полиции. Париж.

Сегодня в 15.30 на вокзале Сан-Харле арестованы Пауль Лессе и Жак Берго по подозрению в контрабанде золота и валюты. Они предъявили немецкие аусвайсы СД № 456 832 — розовый и № 11 165 — голубой. Оба выданы штурмбаннфюрером Вальтером Айхлером. Просьба немедленно установить, действительно ли оба арестованные действовали по поручению СД. Конец».

— Лессе, Берго? — штурмбаннфюрер Вальтер Айхлер откинулся на спинку кресла, стоявшего за письменным столом, и покраснел. — Да, я знаю своих, они работают на нас, — раздраженно кричал он в трубку телефона. — Передайте в Марсель, чтобы их не отпускали. Мы за ними приедем сами. — Французский чиновник на другом конце телефонного кабеля вежливо поблагодарил за любезную справку.

— Не за что благодарить! Хайль Гитлер! — Айхлер швырнул трубку на аппарат и заорал: — Фриц! — В кабинет вбежал его адъютант. Эти господа трудились в поте лица на четвертом этаже роскошной виллы на Авеню Фош в Париже. Человек по фамилии Винтер доложил:

— Яволь, штурмбаннфюрер!

— Лессе и эта старая баба Берго засыпались в Марселе, — сообщил Айхлер.

— О Боже, как?

— Еще не знаю. Все это подозрительно. Мы что, работаем здесь только с идиотами? Представьте себе, если об этом узнает Канарис. Вот будет для него новость. СД раскупает неоккупированную Францию.

Главное управление имперской безопасности и абвер ненавидели друг друга, как злая собака злую кошку. Опасения штурмбаннфюрера Айхлера имели под собой почву.

— Распорядитесь, Фриц, подготовить черный «мерседес». Мы едем в Марсель!

— Сегодня?

— Через час! Утром мы должны быть там. Нам надо получить обоих идиотов раньше, чем они откроют свои поганые пасти.

— Яволь, штурмбаннфюрер! — Он закрыл за собой дверь кабинета. — Сволочная работа. Теперь надо отменить встречу с Зузи. 12 часов в машине с ослом! Всю ночь не спать. Черт побери!

Сутки спустя Шанталь провела в кафе «Бон-Бон» собрание членов своей банды. Французские контрабандисты, испанские фальшивомонетчики, проститутки с Корсики, заговорщики и убийцы из Марокко, находившиеся в кафе, поглядывали с подозрением на дверь, ведущую в соседнюю комнату, на которой висела табличка «Конференция». Наконец дверь открылась, и посетители кафе (все вместе приговоренные к 500 годам каторжных работ) увидели Бастиана Фабре, направлявшегося к телефону. Бастиан набрал номер заведения «Дорогой папа». К телефону подошел хозяин Оливье. Бастиан вытер пот со лба и нервно закурил сигарету.

— Это Бастиан. Человек, который вчера меня посетил, еще у тебя? — Он условился с Томасом, чтобы тот ждал у Оливье окончания собрания. Голос Оливье звучал с восхищением: