Читаем В ладонях судьбы...(СИ) полностью

   - Ничего подобного, тот самый! Мне просто на фабрике удалось договориться, и ему заменили туловище, а прежнее, испорченное, пошло на переплавку. Да и это тоже с небольшим изъяном, хоть и выбрали из всех, что было, бракованных, самое лучшее. Если внимательно поглядеть, можно заметить крошечную вмятинку возле пупка... Так что небольшая ранка, хоть и затянувшаяся, осталась, как память о том происшествии, о котором ты мне, надеюсь, как-нибудь расскажешь.



   - А почему ты ничего мне не сказал?! Я ведь так переживала...



   - Знаю, дочка, и мне было невероятно больно за тебя, поверь. Но я хотел понять, как же ты собираешься выйти из создавшегося положения? Что ещё, кроме набора "Доктора Айболита" придумаешь ты для того, чтобы обвести всех нас вокруг пальца? - улыбнулся папа и хитро прищурил глаза.



   - Папуль, прости меня за это, но... но у меня есть ещё одна плохая новость...



   - Ну, давай, выкладывай!



   - Я продала твой подарок - цветные карандаши.



   - Я и это знаю. Викентьевна рассказала, как ты за полцены отдала их какому-то пацану, чтобы купить тот набор с инструментами. Вот за это я тебя хвалю! И горжусь, что моя девочка может совершать и добрые дела! А за карандаши не переживай - они у тебя в ящике тумбочки лежат. Купил я тебе такие же, не оставлять ведь без карандашей нашу юную художницу!?



   - Папа!!! Ты самый-самый добрый папа на свете!



   - А ты будь самой умной девочкой и что бы ни случилось, любой бедой или радостью делись с нами, твоими родителями, самыми близкими тебе людьми! И никогда больше не обманывай нас! Договорились?



   - Да, да, пап, конечно, договорились!!! - воскликнула Ирка и выдохнула: "Уф-фф"! Ей стало легко и радостно. Оказывается, иногда быль превращается в сказку, а в ней, как и положено, всегда бывает счастливый конец!







   ______________ История с лукошком







   Коротким резким свистком известив о своём прибытии, к станции медленно приближался пассажирский поезд. Окутанный горячим паром, тяжело дышащий, словно измученный быстрым бегом, паровоз постепенно замедлял ход. Скрежетали, вжимаясь в стальные рельсы, огромные чёрно-красные колёса. Вереницей катились за ним нарядные, зелёные вагоны с занавесочками на окнах, с белыми табличками названия пунктов назначения. Поезд остановился и местные бабы, подхватив свои сумки и вёдра, двинулись вдоль состава.





   - Картошечка горячая... малосольные огурчики!



   - Берите пирожки! Тёпленькие ещё... с капусткой, с зелёным лучком! - наперебой предлагали женщины вышедшим из вагонов пассажирам. Остановка поезда была недолгой - всего семь минут и все торопились хоть что-нибудь продать.





   - Айда быстрее! - крикнула Зинка и, подхватив корзинку с ягодами, побежала вперёд. Но Ириша не спешила. Она медленно шла вдоль последнего вагона с маленьким лукошком, полным черники, и с любопытством поглядывала вверх на окошки, за которыми незнакомые ей люди жили своей походной жизнью в тесноватых, но уютных домиках на колёсах. Как им Ирка завидовала! Года три назад она вот так же ехала с мамой в поезде к бабушке. Вспомнив то время, Ира вздохнула...





   - Эй, малявка! - прервал Иркины воспоминания мужской голос сзади. Ира оглянулась. У вагона стоял и курил мужик в синей майке.



   - Что там у тебя? - указывая на лукошко, перевязанное куском марли, спросил он.



   - Черника...



   - Сколько просишь?





   Ириша вдруг подумала, что ей совсем не хочется продавать свои ягодки. И пришла она сюда, к поезду, впервые - с девчонками "за компанию". Недавно Зина подарила ей кругленькое, такое симпатичное лукошко - её дедушка сам мастерит их для продажи. Ирка всё налюбоваться им не могла, такое чудное, новенькое, золотистого цвета! Жалко, братик Серёжка умудрился уже начеркать на нём каракули химическим карандашом, и за это Ира шлёпнула озорника по попе. Тот, конечно, рёв поднял на весь дом, а мама ещё и Ирку отругала: нечего, мол, карандаши разбрасывать, где попало, сама виновата!





   - Ну, так, за сколько же продаёшь свои ягоды? - опять спросил мужчина.





   Ира задумалась на мгновение и поняла вдруг, что совсем не знает, за сколько же их надо продавать... Девчонки торговали, насыпая ягоды в стакан, и просили за стакан один рубль. А у Ириши стакана не было, а сколько ягод вместилось в кузовок, она не знала... Но мужик выжидал, глядя на неё с пронзительным прищуром.





   - Ну-у-у, два рубля, наверное... а можно - три...



   - Хм... - пассажир насмешливо оглядел девчонку с ног до головы. - Ладно, беру. Давай сюда!



   - Подождите! - спохватилась Ира, - а во что вам пересыпать? Есть у вас газета какая-нибудь или торбочка?



   - Щас пересыплю и вынесу тебе и деньги и тару. - Мужчина протянул руку к корзинке.



   - Ой, а вдруг сейчас поезд тронется? - забеспокоилась девочка.



   - Не боись... - мужик поглядел на ручные часы, - есть ещё время, я быстро!





   Ира нехотя протянула ему своё лукошко, и мужчина ловко, в два шага, вскочив по ступенькам, исчез в вагоне.





Перейти на страницу:

Похожие книги

Липяги
Липяги

…В своем новом произведении «Липяги» писатель остался верен деревенской теме. С. Крутилин пишет о родном селе, о людях, которых знает с детства, о тех, кто вырос или состарился у него на глазах.На страницах «Липягов» читатель встретится с чистыми и прекрасными людьми, обаятельными в своем трудовом героизме и душевной щедрости. Это председатели колхоза Чугунов и Лузянин, колхозный бригадир Василий Андреевич — отец рассказчика, кузнец Бирдюк, агроном Алексей Иванович и другие.Книга написана лирично, с тонким юмором, прекрасным народным языком, далеким от всякой речевой стилизации. Подробно, со множеством ярких и точных деталей изображает автор сельский быт, с любовью рисует портреты своих героев, создает поэтические картины крестьянского труда.

Александр Иванович Эртель , Сергей Андреевич Крутилин

Русская классическая проза / Советская классическая проза / Повесть / Рассказ / Проза
Мизери
Мизери

От автора:Несколько лет назад, прочитав в блестящем переводе Сергея Ильина четыре романа Набокова американского периода ("Подлинная жизнь Себастьяна Найта", "Пнин", "Bend sinister" и "Бледное пламя"), я задумалась над одной весьма злободневной проблемой. Возможно ли, даже овладев в совершенстве чужим языком, предпочтя его родному по соображениям личного или (как хочется думать в случае с Набоковым) творческого характера, создать гармоничный и неуязвимый текст, являющийся носителем великой тайны — двух тайн — человеческой речи? Гармоничный и неуязвимый, то есть рассчитанный на потери при возможном переводе его на другой язык и в то же время не допускающий таких потерь. Эдакий "билингв", оборотень, отбрасывающий двойную тень на два материка планеты. Упомянутый мной перевод (повторяю: блестящий), казалось, говорил в пользу такой возможности. Вся густая прозрачная вязкая пленка русской набоковской прозы, так надежно укрывавшая от придирчивых глаз слабые тельца его юношеских романов, была перенесена русским мастером на изделие, существованием которого в будущем его первый создатель не мог не озаботиться, ставя свой рискованный эксперимент. Переводы Ильина столь органичны, что у неосведомленного читателя они могут вызвать подозрение в мистификации. А был ли Ильин? А не слишком ли проста его фамилия? Не сам ли Набоков перевел впрок свои последние романы? Не он ли автор подробнейших комментариев и составитель "словаря иностранных терминов", приложенного к изданию переводов трех еще "русских" — сюжетно — романов? Да ведь вот уже в "Бледном пламени", простившись с Россией живой и попытавшись воскресить ее в виде интернационального, лишенного пола идола, он словно хватает себя за руку: это писал не я! Я лишь комментатор и отчасти переводчик. Страшное, как вдумаешься, признание.

Галина Докса , Стивен Кинг

Фантастика / Проза / Роман, повесть / Повесть / Проза прочее