В лапах страха (СИ)

Особо не понимая, что именно происходит, Светка поднялась на ноги и, раскинув руки, попыталась сделать шаг к стене, где, по её мнению, должен находиться выключатель. Девочке не давали покоя мысли относительно того, что свет мог погаснуть лишь для неё одной, как он совсем недавно погас для Женьки. Возможно, это была кара, за проявленное бездействие, ведь попытайся она хоть что-нибудь предпринять, не было бы и последующего кошмара, что воцарился в действительности – ведь она знала, что Палит что-то замыслил! Стоп. А разве она не пыталась предупредить? Нет, конечно, не во всё горло – что бы о них тогда подумали? – но Женька была просто обязана прислушаться к её недвусмысленным намёкам, прозвучавшим за весь этот день не раз и не два. Однако сказанные полушепотом слова так и не обрели смысла, оставшись лишь набором нелепых звуков, не несущих никакой полезной информации, потому что на реализацию связанного с ними действия попросту не нашлось сил, а может и желания. И, вот, тьма спустилась с небес или выползла из-под земли – кому как угодно, – чтобы наказать за проявленную беспечность.

«Что если по злому року с потолка над дверью отвалился кусок штукатурки и грохнулся на мою голову?.. Интересно, я бы что-нибудь почувствовала, находясь под «анестезией» успокоительного? Или всё произошло бы именно так: тьма, уже ничего не значащие мысли, брошенные в пустоту, забвение и, наконец, свет в конце тоннеля».

Чего и говорить, смерть сложная штука... и такая непонятная.

«И почему-то совсем не страшно. Хотя это, по любому, из-за таблеток. Сколько их в меня засунули, пытаясь успокоить?.. А что если они проделали это специально – взяли, да и превысили дозу?! Чтобы наказать истинного виновника трагедии! А Палита так, поймают, попугают, да и отпустят, по добру, на все четыре стороны, искать, подобно хищнику, очередных заблудших душ».

Светка почувствовала, как её дрожащие пальцы прочертили по шершавой стене. В сознании возникли первые здравые мысли:

«Просто погас свет. Наверное, снова щиток барахлит на площадке. И скорее всего, во всём повинен этот проклятый стробоскоп, что притащил Жендос!»

Светка нащупала выключатель, надавила на податливую пластину, подождала. Ничего не произошло. Тогда девочка коснулась шершавых обоев и на ощупь двинулась вдоль стены. Добравшись до поворота на кухню, она ощутила шлейф Женькиных духов. Сердце в очередной раз сорвалось вниз, оставив вместо себя озлобленного краба, что щиплет клешнёй плоть, пытаясь причинить дополнительную боль.

Светка перевела дух, решительно шагнула в пустоту дверного проёма.

Скудный ночной свет, просачивающийся сквозь оконное стекло, показался неимоверно ярким, так что Светка какое-то время просто стояла, не в силах отвести взора от бледного пятна напротив. Затем неуверенность отступила, пропустив на первый план горькую действительность.

Девочка посмотрела на выплывший из темноты табурет, без сил осела на него. Мокрые трусики тут же пристали к телу – Светка только сейчас поняла, что промокла до нитки.

«Возможно, из меня снова текла кровь...»

Однако на это было тоже плевать. Светка облокотилась о стол и снова заплакала. Она медленно, но верно сходила с ума, чувствуя, как собственное тело раздражает всё больше и больше. Этого тела просто не должно быть! Оно должно лежать с вывороченными коленками, проткнутыми лёгкими и разбитой головой в том самом полиэтиленовом пакете вместо Женьки! Это именно её осточертевшее тело должны были навечно зарыть в сырую землю! Там ему и место! А вот где расположен пункт назначения её грязной душонки – это вопрос. Да ещё какой вопрос! Всем вопросам вопрос!

Светке показалось, что она слышит еле различимый, но всё же постепенно нарастающий звук: тонкий, немного прерывистый, не похожий ни на что из ранее слышанного. Девочка резко обернулась, однако писк тут же прекратился, словно невидимый комар сложил крылья и камнем рухнул вниз.

Внезапно последовала догадка.

«Это я сама! Вою от безысходности, как припадочный псих, закрытый ото всего живого в комнате с мягкими стенами. Ему уже всё равно. Он рад бы уйти, чтобы ничего и никогда больше не чувствовать! Он рад никогда больше не слышать собственных мыслей, не помнить снов, в которых к нему постоянно наведываются тени прошлого; начинают шептать о том, как им плохо и кто именно повинен во всём произошедшем... Ведь им невдомёк, что оставаться жить на планете Земля с тяжким грузом грехов на душе намного сложнее! А уйти не так-то просто. Хотя...»

Светка склонилась над столом, на ощупь отыскала выдвижной ящик, замерла.

Она чувствовала возбуждение: слюна сделалась вязкой, а грудь затвердела. Однако под этим эфемерным возбуждением таилось что-то ещё, что девочка была не в силах охарактеризовать нормальным человеческим языком. В сознании возникла голова, вернее её верхняя часть с широко раскрытыми глазами, смотрящими буквально в упор, отчего Светке сделалось не по себе.

Внезапно глаза обрели четкость и подмигнули шокированной девочке.

«Ты кто?» – спросила Светка и машинально выдвинула ящик.

Половинка головы нахмурилась.