В лапах страха (СИ)

Марина неслась вверх по лестнице, с трудом различая мелькающие под ногами ступеньки, врезаясь во внезапно появляющиеся на пути стены, цепляясь бесчувственными от страха пальцами за несущиеся навстречу перила. Да, она так и не решила, чего страшится в большей мере: вступить в борьбу с вырвавшимся из бездны средоточием зла или же оказаться свидетелем последствий его кровавой жатвы.

Марина пулей взлетела на 10-й этаж, невольно замерла на предпоследней ступеньке – она увидела чьих-то окровавленных детей.

Марина хотела было спросить детей, что с ними произошло, и не знают ли они, случаем, Свету и Юру из 71-й...

Но так и не спросила, потому что внезапно поняла – это и есть Света и Юра из 71-й.

Марина ухватилась за стену, не в силах снести увиденного. Она попыталась что-то сказать, но с губ слетало лишь невнятное мычание. Связки сдавило, мысли не слушались, воздуха катастрофически не хватало!

Марина ощутила за плечами апатическую жуть: та обвила шею холодным хвостом и вцепилась в сознание острыми зубами, не позволяя нормально мыслить. В мозгу проигрывалось немое слайд-шоу. Безумный Юрка в лужи крови – своей или чужой? – упиравшийся спиной в дверь квартиры, а ногами в выступ стены... Торчащая из лифта нога, на которую то и дело натыкаются створки автоматических дверей, после чего вновь исчезают внутри стен... Жуткое мерцание ламп дневного света под потолком... Запах чего-то тяжёлого и сладковатого, так похожего на дух явившейся с погоста смерти...

Именно последний и привёл чувства в норму – Марина вспомнила, что именно так пахла перемешанная с кровью вишня!

Далёкое воспоминание вернуло в русло действительности. Жуть ослабила хватку и вскоре свалилась на пол. На сознание надавил гул неисправного трансформатора.

Сзади налетел Глеб. Схватился за подбородок.

- Господи... – прошептал он, решительно обходя жену. – Юрка, что всё это значит?!

Малыш вздрогнул, уставился на родителей, будто только что заметил их.

Глеб попытался приподнять сына, но тот завизжал на весь подъезд, не желая двигаться с места.

- Юрка, да что с тобой?! Кто всё это сделал?

«А то ты сам не знаешь!»

Юрка опасливо огляделся, и впрямь не узнавая родителей, а как узнал, только ещё сильнее упёрся ногами в стену.

- СПИНОГРЫЗ... Это всё ОН! Но я ЕГО не выпустил! ОН всё ещё там!.. Внутри... Во мне!

Глебу сделалось по-настоящему страшно, и он отступил.

Юрка смотрел на родителей влажными глазами.

- Где вы были?! Почему так долго не приезжали?! Светка!.. ОН её!.. – Малыш окончательно захлебнулся слезами и мог только указывать трясущимся пальчиком в сторону лифта.

Глеб проследил жест сына и побледнел. Дочь была изуродована до не узнаваемости, а на полу рядом с её поникшим телом растекалась лужа крови. Глеб попытался заставить непослушные ноги двигаться вперёд, но в этот самый момент в дверь за спиной Юрки зловеще заскребли.

Малыш вздрогнул, натянулся, словно струна.

- Скорее, бегите! Пока ОН не вырвался! – пищал Юрка, стараясь раздвинуть ноги как можно шире, чтобы было удобнее сдерживать рвущееся наружу чудовище. – ОН всех вас убьёт! С НИМ нельзя ничего сделать, потому что ОН... ОН... ОН сам приходит, чтобы наказывать!

Марина пихнула Глеба к выгнувшейся двери.

- Да сделай же хоть что-нибудь! – А сама решительно бросилась в лифт.

Глеб вновь потянулся к Юрке и именно в этот момент в дверь ударили с неимоверной силой, так что малыш чуть было не отлетел к противоположной стене! Глеб бросился на помощь, попутно роясь в карманах брюк.

- Юрка, держи крепче, я сейчас его закрою! – Он не успел самую малость; дверь зашаталась, и в узкую щель рядом с Юркиным локотком просунулась скалящаяся морда.

Глеб уставился на окровавленные клыки, что медленно тянулись к малышу. На плечи вскарабкалось оброненное Мариной оцепенение. Юрка дико завизжал, тут же попытался отстраниться прочь, но вовремя спохватился и лишь поскорее отдёрнул локоть от клацающих клыков, оставшись при этом на месте. Глеб кое-как поборол ступор, попытался навалиться на дверь, однако ничего не получилось: зверь заблокировал проход собственным телом и всё решительнее тянулся к орущему мальчику.

Марина склонилась над дочерью, попыталась аккуратно её растормошить. Девочка была ледяной и никак не реагировала на прикосновения. Марина испугалась. Сама не понимая, что делает, она принялась суматошно хлестать дочь ладонями по окровавленным щекам. Пальцы зазвенели, но Марина не обратила на это внимания, продолжив отчаянные попытки привести девочку в чувства. Она била до тех пор, пока плоть не потеряла чувствительность, а мышцы не свела судорога. Затем немного передохнула и принялась бить заново. И так снова и снова, не понимая, откуда берутся силы.