В лапах страха

Глеб тогда поёжился и слегка расслабил мышцы ног — до того момента они, такое ощущение, задервенели, — чувствуя, как с груди соскальзывает щекотливая лапа ускорения. Сергей поиграл декоративным рычажком коробки передач, словил «нейтралку» и пустил «Мерседес» по инерции. Он горделиво посмотрел на брата, а Глеб, в свою очередь, согласился, что машина действительно, что надо! Он хотел было добавить: мол, жаль не твоя, но решил, что не стоит, и просто ещё раз показал большой палец, на что Сергей лишний раз усмехнулся, решительно сбив скорость до девяноста километров в час. Машина клюнула носом и тут же остепенилась, не желая перечить хозяину.

«Мерседес» престижной серии SL был для Сергея верхом свершений… и он стал последним приятным моментом в его жизни. О том, что случилось дальше, не хочется думать и поныне.

Братья и не заметили, как на полном ходу влетели в Мытищи. Они долго петляли по узким улочкам города-спутника, а когда всё же поняли, что окончательно заблудились, Сергей притормозил у одной из автобусных остановок и предложил Глебу спросить у сидевшей на лавочке девушки, как снова вырулить на федеральную трассу М-8.

Естественно, рано или поздно, они и сами бы преодолели преграду в облике настырного городка, так упорно не желавшего отпускать братьев из своих вечерних объятий, но так уж, наверное, было суждено… Оказаться именно там, у этой самой остановки общественного транспорта.

Глеб мог бы обратиться к девушке не выходя из машины, по крутому сыграв стеклоподъёмником, однако он не стал форсить и вышел.

Марина оторвалась от конфет и хмыкнула.

До сих пор Глеб был уверен, что не произнеси та сластёна этот, на первый взгляд пренебрежительный возглас, она бы никогда не стала его женой, и у них не было бы сейчас ни Светки, ни Юрки… ни, вообще, жизни.

3.

Григорий Викторович сидел за столом в своём крохотном кабинете на Дзержинского, 58 и упорно корпел над бумагами. Потёртая поверхность скрипела под локтями следователя, особенно неистовствуя в те моменты, когда тот о чём-нибудь задумывался и начинал машинально раскачиваться, взад-вперёд, опираясь лишь на сложенные перед собой руки. Внутреннее пространство кабинета наполнял тусклый свет от настольной лампы. Последняя, в клубах сигаретного дыма, больше походила на угасающее светило, что излучает нездоровый багрянец, озаряя надвигающийся конец времён.

На улице было ещё светло, однако поздней осенью Григорий Викторович даже не прикасался к шторкам, трудолюбиво задёрнутым кем-то из уборщиков ночной смены.

(или они были задёрнуты всегда?..)

С самого утра — если оно оказывалось таковым, а не являлось продолжением ночных размышлений, — Григорий Викторович принимался за дела, снизойдя лишь до ритуала зажжения настольной лампы, — так было намного проще сосредоточиться, дабы не отвлекаться в течение дня на постепенно тускнеющий свет. Озарение, как правило, приходило неожиданно, всякий раз подкарауливая вдали от рабочего места: приходилось сломя голову нестись к разложенным на столе бумагам, стараясь на ходу не оборвать нить размышлений, а от подобных догонялок логика и дедукция так и норовили завести совсем не туда.

Григорий Викторович был следователем старой закалки, ещё советской школы, готовившей величайших и непревзойдённых, способных раскрутить самого отъявленного негодяя. Сущность преступников скрывалась в глазах — так учили в школе МВД. По взгляду можно многое сказать о человеке, если не всё. Ярко выраженные прожилки кровеносных сосудов на белках глаз; расширенные зрачки, скачущие из стороны в сторону; и то, что глубже… в недрах, откуда лезет зло. Да, мрак зарождается именно там, внутри, за линзой хрусталика. Потом вырывается наружу, и с этим уже невозможно ничего поделать. Индивида, утратившего контроль над сознанием, необходимо срочно изолировать от общества. Иначе этот мир не спасти. Он рухнет. Треснет как зеркало, просто рассыплется на миллионы осколков. А в этом случае, утратится смысл, попутно высвободив ту самую мерзкую сущность.

Нынешний следственный отдел не тот, да и следователи совсем иные, прибывшие, такое ощущение, с другой планеты. Все они, как это сейчас модно говорить, с новым менталитетом.

Поколение, вскормленное многочисленными ментовскими сериалами, редко было в состоянии адекватно мыслить и доводить дела до конца. Да и начальство, словно видя всю эту детсадовскую недееспособность, старалось всякую мелочёвку скорее замять, а что-то крупное, сразу же отправлять, от греха подальше, в прокуратуру — пускай там сами до ума доводят и раскручивают кого надо. Ведь, как правило, кого и надо бы раскрутить, не очень-то и раскрутишь. А если всё же удастся, так самого по инерции так откинет, что в лучшем случае, оклемаешься в каком-нибудь захудалом райцентре в должности участкового.

Григорий Викторович усмехнулся собственным мыслям, попытался сфокусировать взор на лампочке.