В лесах (Книга 1, часть 2)

- Что же благословишь работать?- севши за пяльцы, спросила Фленушка.

- Что хотите, то и шейте,- тихо молвила мать Манефа.

- Так мы тебе в келью к иконам новы пелены вышьем, - подхватила Фленушка, вскинув веселыми глазами на Манефу.

- Ладно, хорошо. Господь вас благословит...- шейте с богом,- молвила игуменья, глядя полными любви глазами на Фленушку.- Ах ты, Фленушка моя, Фленушка! - тихо проговорила она после долгого молчания.- С ума ты нейдешь у меня... Вот по милости господней поднялась я с одра смертного... Ну, а если бы померла, что бы тогда было с тобой?.. Бедная ты моя сиротинка!..

- Полно, матушка! - вскочив из-за пялец и ласкаясь к Манефе, вскликнула Фленушка. - Из ума у меня не выходишь,- с озабоченным видом продолжала Манефа.- Надо мне хорошенько с тобой посоветовать.

- Да полно ж, матушка,- наклоняясь головой на плечо игуменьи, сквозь слезы молвила Фленушка,- что о том поминать?.. Осталась жива, сохранил господь... ну и слава богу. Зачем грустить да печалиться?.. Прошли беды, минули печали, бога благодарить надо, а не горевать.

- Впервой хворала я смертным недугом,- сказала Манефа,- и все время была без ума, без памяти. Ну как к смерти-то разболеюсь, да тоже не в себе буду... не распоряжусь, как надо?.. Потому и хочется мне загодя устроить тебя, Фленушка, чтоб после моей смерти никто тебя не обидел... В мое добро матери могут вступиться, ведь по уставу именье инокини в обитель идет... А что, Фленушка, не надеть ли тебе, голубушка моя, манатью с черной рясой?..

- Что ты, матушка? - тревожно вскликнула и побледнела Фленушка.- Да у меня и в мыслях этого не бывало, на ум не приходило...

- Хоть и молода, а я бы тебя, отходя сего света, на игуменство благословила. Тогда матери должны будут тебе покориться,- не отвечая на Фленушкины слова, продолжала Манефа...- Все бы мое добро при тебе осталось. Во всем бы ты была моею наследницей.

- Нет, матушка, нет,- взволнованным голосом сказала Фленушка.- Не поминай мне про это... не бывать мне черницей - не могу и не хочу.

- Напрасно, Фленушка, напрасно так говоришь, милая моя,- молвила на то Манефа.- Подумай-ка хорошенько, голубка... Помру - куда пойдешь?..

- В обители век доживу,- отирая глаза, сказала Фленушка.- От твоей могилки куда ж мне идти?

- Белицей, Фленушка, останешься - не ужиться тебе в обители,- заметила Манефа.- Востра ты у меня паче меры. Матери поедом тебя заедят... Не гляди, что теперь лебезят, в глаза тебе смотрят... Только дух из меня вон, тотчас иные станут - увидишь. А когда бы ты постриглась, да я бы тебе игуменство сдала - другое бы вышло дело: из-под воли твоей никто бы не вышел. - Молода я, матушка, не снести мне иночества,- сказала Фленушка.

- Я моложе тебя иночество приняла,- заметила Манефа,- а помог же господь снесла.

- У тебя такое произволение было, а у меня его нет,- решительно сказала Фленушка...- Нет, матушка, воля твоя, ты мне лучше про это и не поминай - в черницах мне не бывать. Вздохнула Манефа и, поникнув головой, задумалась.

- Не тороплю тебя,- после недолгого молчанья сказала она, подняв голову.Время терпит. А ты подумай хорошенько да рассуди. Сказываю: в белицах житья тебе не будет, куда ж ты голову сиротскую свою приклонишь?.. У братца Патапа Максимыча?.. Да не больно он тебя жалует, нравом же крутенек,- живучи у него много придется слез принимать... Аксинья же Захаровна хилеть зачала, Настя с Парашей того гляди замуж выйдут... По-моему, уж лучше в Вихорево к Аграфенушке... Она добрая, жалостливая... А все-таки хоть и Аграфенушку взять, чужой дом не свой, Фленушка. Люди говорят: свой сухарь сытней чужих пирогов... И правда, сущая правда... Святое бы дело обителью тебе хозяйствовать.

- Нет, матушка, не могу,- сдерживая рыданья, ответила Фленушка.

- Мир смущает? - спросила Манефа.

- Где я видела его, мир-от, матушка?- покачивая головой, возразила Фленушка.- Разве что в Осиповке, да когда, бывало, с тобой к Макарью съездишь... Сама знаешь, что я от тебя ни на пядь,- где ж мне мир-от было видеть?

В ее голосе звучали и грусть и укоры судьбе.

- Лукав мир, Фленушка,- степенно молвила Манефа.- Не то что в келью, в пустыни, в земные вертепы он проникает... Много того видим в житиях преподобных отец... Не днем, так нощию во сне человеку козни свои деет! Молчала Фленушка.

- Ты в мир не захотела ли?.. Замуж не думаешь ли? - спросила Манефа.

- Как мне замуж идти?.. За кого?..- с грустью сказала Фленушка.- Честью из обители под венец не ходят, уходом не пойду... Тебя жаль, матушка, тебя огорчить не хочу - оттого и не уйду, уходом...

- Ах, Фленушка моя, Фленушка! - вздохнула Манефа и, склонив голову, тихо побрела вон из горницы.

* * *

Алексей в келарню прошел. Там, угощая путника, со сверкавшими на маленьких глазках слезами любви и участья, добродушная мать Виринея расспрашивала его про житье-бытье Насти с Парашей под кровом родительским. От души любила их Виринея... Как по покойницам плакала она, когда Патап Максимыч взял дочерей из обители.