В лесу было прекрасно

– Привет тебе, Владычица Тюке! – пророкотал низкий голос, звучавший немного невнятно из-за длинных желтоватых клыков, выдающихся из-под нижней губы. – Что, опять настала нужда в моих услугах?

– Здравствуй, Тулабрик! – помахала ручкой девочка. – Давненько не виделись. Надеюсь, я не оторвала тебя от дел?

Гоблин затрясся в беззвучном смехе, запрокинув уродливую голову в красновато-буром колпаке:

– Ничего такого, что не могло бы подождать, Владычица. Не говоря уж о том, что на такой призыв я не мог не откликнуться, как тебе это прекрасно известно.

– Да-да, волосы с твоей головы. Кстати, они у меня кончаются. Когда будешь уходить, оставь про запас.

Тулабрик кивнул и, широко расставив короткие кривые ноги в железных башмаках, навис над Тюке, опираясь на древко тяжелой секиры почти с себя высотой.

– Чем могу служить, Владычица?

– Для твоего топора появилась работа, мой безобразный друг. Видишь ли, милая моя бабушка, похоже, тяжело захворала.

– Правда? И ее болезнь лечится топором?

– Не совсем. Просто я случайно узнала, что сегодня в ее домик собрался залезть некий волк.

– Серый, разумеется?

– О да! Фамилия его – Грау [3] , зовут Вольфгангом, и на четырех лапах он ходит только время от времени.

Гоблин понимающе кивнул.

– Так вот, я, как ты знаешь, очень люблю старушку и просто не могу допустить, чтобы этот серый волк среди бела дня сделал свое черное дело и ушел безнаказанным. Так что если бы некий благородный дровосек с большим и острым топором совершенно случайно проходил мимо бабушкиного домика и помешал гадкому волку скрыться, я была бы ему очень признательна.

– А если к тому моменту, как дровосек окажется у домика фрау Бреннессел, волк уже убежит? – хмыкнул Тулабрик.

– Это разобьет мое сердце, и дровосеку не видать той сотни полновесных талеров, которые я собиралась заплатить ему за волчий хвост. Да, и на всякий случай: если дровосек придет к домику бабушки чересчур рано и помешает волку, то лучше бы ему больше не попадаться мне на глаза.

– Топоры нынче недешевы, – оскалился гоблин. – Все больше волков, все меньше бабушек… Думаю, волчий хвост потянет на сто пятьдесят монет.

Тюке топнула ножкой:

– Уж не покупаешь ли ты свои топоры у самого старого Велунда?! Ладно, только по старой дружбе – сто двадцать. По рукам?

– По рукам, Владычица!

Детская розовая ладошка утонула в огромной лапище гоблина. Все так же улыбаясь, Тулабрик рванул колдунью на себя, одновременно отбрасывая в сторону топор и выдергивая из-за пояса тяжелый охотничий нож. Спастись от такого удара не могла даже Тюке из Шварцвальда…

* * *

– Вот так оно все и было, – гоблин одним богатырским глотком прикончил остатки пива в своей огромной кружке и удовлетворенно рыгнул.

– Да-а, история… – задумчиво протянул один из двух людей, сидящих напротив. – Бедная маленькая Тюке…

– Бедная? Маленькая? – фыркнул второй. – Даже если бы мы с тобой, братец, не слышали о сей особе больше ничего, кроме этой истории, так ее называть я бы не стал.

– Хорошо, хорошо, Вилли, – не стал спорить тот. – Не бедная и не маленькая. Но вообрази ее удивление в последние мгновения жизни. Она, наверно, и представить себе не могла, что старая фрау Бреннессел будет столь предусмотрительна, чтобы иметь запасной вариант в виде нашего приятеля Тулабрика.

Маленькие, налитые кровью глазки гоблина нехорошо сверкнули.

– Запасной вариант? – прорычал он. – Я? Значит, этот паршивый вервольф, который даже не сумел подкрасться к жертве незамеченным, основной, а я…

– Мир, мир, приятель! – названный Вилли торопливо положил руку на кисть Тулабрика, которая уже потянулась к лежащему на столе ножу. – Якоб вовсе не хотел тебя обидеть. Правда ведь, братик?

– Конечно, – закивал тот. – Может, еще пива? Эй, красотка!

К счастью для братьев, гоблин остывал так же быстро, как и закипал. К тому же эти двое чем-то ему нравились. Возможно, тем, что совсем не боялись ни его самого, ни прочих постоянных посетителей трактира «У моста», среди которых кривоногий и клыкастый охотник за головами, право же, был далеко не самой импозантной фигурой. А еще они всегда были готовы платить звонкой монетой за интересные истории и умели держать язык за зубами.

– Кстати о вервольфе…

– Я его убил, – пожал могучими плечами Тулабрик. – Хотя фрау Бреннессел это не оживило. Впрочем, она нравилась мне ничуть не больше внучки.

– Но ведь Тюке уже не могла тебе заплатить…

– Какая разница? Во-первых, не люблю слабаков и неумех. Его бы все равно кто-нибудь прикончил, и довольно скоро. В нашем ремесле такие долго не живут. И потом, я ведь обещал, а данное слово нужно держать. Тем более – слово, данное мертвым колдунам. Мало ли что…

Гоблин залпом допил пиво и хлопнул ладонью по столу:

– Ладно, мне пора. Иначе в следующий раз будет вам нечего рассказать, а я как-то разучился сам платить за свою выпивку, хо-хо!

Накинув на плечи валяющийся у стола длинный кожаный плащ с капюшоном и подхватив прислоненную к стене секиру, он приветственно поднял руку и тяжело затопал к двери, на ходу превращаясь в пожилого усатого мужчину в простой крестьянской одежде и с колуном на плече.