В лето 6731...

Я почувствовал, что игривое настроение воина начало сменяться удивленно-вопросительным. В воздухе витал вопрос: «А утебя то мальчик деньги есть?». Конечно же, мою телегу проверили, это было понятно, вот только серебро и золото находились в тубусах, или продолговатых ящиках, которые впору моно назвать «сейфами». Открыть их мне представлялось невозможным, по крайней мере теми способами, что доступны хроноаборигенам.

– Ну, добро – давай за Божану сто гривен, – ответил я после небольшой паузы. Причем постарался, чтобы мои слова звучали буднично.

– Кха! Кха! – закашлял сотник. – Я? Кха.

– Ну, сватал ты мне яе, сотник? Табе и потреба! А я добро дал, бо девка пригожа, – настала моя очередь издеваться. – Но можно и землицы с холопами, коли гривен не маешь.

– Скоморошничаешь, отрок? – откашлялся Войсил и его тон стал серьезным.

- Так и ты неразумного отрока охаиваешь, – парировал я.

– У Божаны от Боявира поместье засталось, так ж и холопы. Да я дам те два десятки хлопов. А ты станешь родичем мне, выявиш собя, ремеслом, аль аще чем. Вот чудные зеркала есть, кони, – начал торговлю дядюшка.

– Коней не дам! – резко сказал я.

– Так о помете уже домовлялись, – сказал сотник.

– Помет дам, ну не я, а кони, – я чувствовал как начал краснеть и это не прошло без внимания Войсила.

– И ты помет даси и кони твоя, – воин уже не смеялся, он истерил. Люди, ехавшие и шедшие чуть пообдаль вначале сполошились, а после и сами начали смеяться, показывая пальцем на Войсила. Как мало нужно для счастья!

– Да и есть у меня сто гривень, токмо для поместья потребны будут, – сказал я и поморщился от очередного подпрыгивания в седле.

– Добрый муж будет у Божаны и бронь у тебя добрая, – сказал Войсил и начал оборачиваться, кого-то выискивая. – Ждан! Отшукай Божанку и накажи, каб подошла.

– Добро, осмотрели мой скарб? – с некоторой претензией сказал я.

– А то як же! – как ни в чем не бывало, ответил на мой выпад сотник.

В разговоре и не заметил, как лес прекратился, и весь обоз выкатился на лед реки. Вокруг были очищенные места, занесенные снегом, можно было предположить, что это были поля. На льду реки были видны следы коней, саней. В целом места казались обжитыми. Можно было предполагать, что подъезжаем к месту. Судя по всему река – Ока, а мы находимся на марийской земле, или уже Владимиро-Суздальской. Прошли Нижний Новгород, подходим к Городцу? Но там какая-то история с отцом Божаны. Тогда что? Может река Унжа?

За моими размышлениями я и не заметил, как прискакала Божана. Прямо амазонка в седле сидит увереннее меня, за спиной лук, сабля на левом боку. Ну и девушка! Даже для эмансипированного 21 века это как-то слишком, или на меня уже влияет русский «домострой». Нет до него еще не додумались.

– Дядько, ты кликал мя? – звонким очаровательно милым голосом спросила моя, вероятно, будущая жена.

– Так. Вона суженный твой о поместье пытает, – сотник небрежно махнул в мою сторону.

– Так доброе поместье недалече ад Унжи, холопами тиун там рядит, церква недалече, – начала рекламировать товар Божана.

– Так выйти за его хочешь? – с прищуром посмотрел Войсил на племянницу.

– Батюшка, Вышемира не хочу, – сказала Божана и потупила взгляд.

Так, Вышемир какой-то выискался.

– А Вышемир то кто? – посмотрел я на Божану. Красивая все же она.

– Так, чому я Божанку брал, а не в усадьбе оставил. Тот тать мог и на щит усадьбу узять, з йего станется, – сказал Войсил и пристально посмотрел на меня. – Оборону зладишь? Коли я рядом, вон не посмее, а так можа.

– А охолонить йего? Ты сотник, а вон кто есть? – на мой взгляд, задал я закономерный вопрос.

– Азм есмь сотник сторожи, вон полусотник крепостной сотни. Лука сотник добрый, но то не його справа, а Вышемир добрый вой, да вдовий, патки да девок, а тут Божана, так вон якоже. И девка пригожа, и поместье рядом з йего. А токмо не могу власть над Божаной взять – одна вона ад брата мого. Эх! – сказал Войсил и махнул рукой.

– Божана, – обратился я к девушке. – Ты будешь моей?

Девушка потупила взгляд, спрятала подбородок в шубу и чуть видно кивнула. Выпрямилась и припустила коня.

Дальнейший путь прошел в разговорах в основном о монголах, Войсил распрашивал и об их вооружении, тактике и стратегии. Периодически опытный воин и командир уточнял мое видение и даже во многом спрорил.

Наибольший спор был, когда я попытался привести доводы в пользу применения арбалетов в полевом сражении. Я заранее знал, что может сказать Войсил, и он не обманул ожиданий. Первый довод в пользу превосходства лука – скорострельность. Что-либо противопоставить было сложно. Да, перезарядка арбалета – долгое мероприятие, но есть разные конструкции, однако особо крыть было нечем. Второй аргумент – дальность, тут я тоже промолчал. Сложный турецкий луг пускал стрелу на более чем восемьсот метров. Да – это рекорд, но на пять сотен навесом, неприцельно, напрягавшись, стрелять можно. Вот только так врядли стреляют, все же подпускают на сто, двести метров врага. Но на сто метров и арбалет способен бить. Не каждый, но может.