В лето 6731...

Моя роль так же была определена и сошлись много факторов. С одной стороны я приглянулся Божане. И хотелось верить, что и это имело значение. С другой стороны – чужой человек, который мог дать толчок для начала событий при умелом управлении. Также объединение сельско-хозяйственных земель рядом с городом, который в большей степени округой и кормится.

Можно и еще назвать совпавшие факторы, но тут наверняка существует еще один слой и это княжеские игры. Кому принадлежит Унжа? Владимирскому князю. И зачем ему эти игры? Марийцы? Готовится экспансия в их регион. Или дело в противостоянии Волжской Булгарии. Войсил работал на Василько, который был роствским князем, но и по косвенным предпосылкам выполнял деликатные поручения своего сюзерена Великого князя Владимирского. Но с этим пусть разбираются, как говорится, компетентные органы. Мне же была нужна возможность осесть, организовать сельское хозяйство и сделать шаг в торговле и ремесле.

– Спаси Христос Василий Шварнович и тебя Глеб Всеславович, – начал я с неглубоким, по почтительным поклоном.

– По здорову ли Корней, – обратился Войсил.

– По здорову, тысяцкий, али посадник? – спросил я, припоминая, что именно в эти годы стала вводиться новая должность посадника.

– Во как, Глеб, прозорливый муж, вельми, – усмехнулся Войсил. – Добре, что Божану отдал мудрецу ентому.

Мужчины переглянулись и, несмотря на прозвучавшие слова с толикой сарказма и юмора, лица у обоих были серьезные.

– Так ясно, што Вышемира подставили мне, да ватажников и татей из городской сотни поприжали, – решил я раскрыть часть своих догадок, чтобы выбить и из тестя долю правды.

– То так, али не так, да все добре здарилось, пошто пришел? – сказал Войсил, показывая, что не горит желанием раскрывать все свои тайны.

– Прими дары, батюшка, – вновь поклонился я. Назвав батюшкой, показал и почтение, и родственные связи, и что готов на подчинение, как сын отцу.

Какие обиды не иметь, но помощь и поддержка нужна очень, а все произошедшее можно было расценить как дар именно мне и я ему должен.

– Во как! – серьезно произнес Глеб Всеславович и посмотрел на реакцию своего друга.

– Благодарствую, – степенно сказал Войсил и принял из моих рук ларец.

Родственник открыл маленький сундучок и рассмотрел несколько предметов.

– Добрый дар! – сказал он.

– Василий Шварнович, я взаправду почитаю тебя и дале добром на твое добром отплачусь. Но есть разговор до тебя, – перевел я разговор из прелюдии ближе к делу.

– Ты Гавриле долю дай! Треба то. С сотником городской стражи ссоры не чини, – проявил свою осведомленность тесть.

– По полгривны йего ратнкам и Гавриле три, то добре? – выложил я заранее продуманные цифры.

– Добре, но и ты ад йего доли не жди, – ответил тесть, давая понять, что и десяток Гаврилы успел поживиться. Я и не удивлен. – Так пошто пришел?

– Глеб Всеславович можа усе слышать? – спросил я и посмотрел на друга тестя.

Оказалось, что можно все говорить, значит, степень доверия большая и информация не требует фильтрации.

И я рассказал. Прежде всего, про ярлык. Но реакции не последовало, пока я не рассказал, что он обозначает. Лица чекистов средневековой Руси побагровели, но они воздержались от комментариев. Я же озвучил свои выводы, что ватажники где-то взяли или шпиона, или важного монгола. Если и монгольского шпиона, то очень высокого ранга. В случае, если было разграблено посольство, то дело крайне важное и монголы не спустят.

В ходе рассказа два товарища постоянно переглядывались, как будто ментально передавали друг другу послания.

– Ватага, што разбили была раней на полдне на межи с половцами и в Рязанское княжество ходили, ужо опосля шли на Городец и сюды, – начал говорить Глеб Всеславович. – У Рязани посекли богатый обоз. Усе узяли, токмо две телеги остались, да злата, што не нашли.

– Булгары рыскали, шукали кого? – выразил свои догадки Войсил. – А шмат злата у сундуках ватажников?

Вот я пытаюсь вообще что-нибудь понять в происходящем, а обо мне знают все.

– Добре, да на дело потребно, – отреагировал я. Свою информацию они получили, пусть и думают.

Но дальнейший вопрос Войсила был неожиданным и ошеломляющим.

– А што Корней Владимирович пойдем гулять з Мтиславами якоже земля сухой буде? Поглядеть на тех татар? – залихватски произнес Глеб Всеславович. – Вон Войсил тысяцки, ему не в досуг, а мы и можам.

– Не можно и вам и мне! – сказал я, с трудом взяв в себя в руки. – Не буде доброй сечи. Князья лаятся будуть и правды и славы не буде.

– Во как! А не отрок – муж, разумее! Да князья слово дали, што придут. Да па-розному идти можна, – усмехнулся Глеб Всеславович.

Вот как я все же прикоснулся к большой истории, о которой в будущем гадают. Василько то не дошел до Калки, явно не спешил влиться в русское воинство. Можно сей факт принять за предательство, да все чин по чину. Вышел, да не успел. Да и князья перед походом уже имели нерешаемые противоречия.

– То апосля, – вклинился в разговор Войсил. – Пошто тысяцки потребен?

Тесть указал на себя, как будто бахвалясь по-молодецки. Вон, какой я молодец, мол, тысяцким стал.