В лето 6731...

– Татарин боярского роду. Ведает много, – продолжил я издеваться, подозревая, что монгол в виде пленника лакомый подарок для тестя. – Вот холопом буде мне, али продам його.

– Корней Владимирович? Так порешим усе, – сказал Войсил и заливисто засмеялся. Он прекрасно понял, что я держал факт пленного как козырь, чтобы не делиться с тестем трофеями.

Вечером был настоящий пир. Всю ночь пьянствовали, даже дрались. Еремей двоих особо приближенных к Жадобе ушкуйников манерам учил. Ночью же, кто успел за столом проспаться вечером, умудрились уже в меланхоличном настроении напиться снова.

– А што за песнь такая? Черный ворон, что ты вьешься? И говор чудной, – спросила Божана, когда под утро я все же смог уделить внимание жене. – Аще, як на поле куликовом просвистели кулики и… якож там… стали ратится полки?

Я растерялся. Да, змий коварный делает нас уязвимыми! Ладно еще черный ворон, но спеть песню про Куликовское сражение, которое только может состояться через сто пятьдесят лет? Это еще хорошо, что не спел что-нибудь из Разенбаума или Любе. В памяти всплыло, что и коня расторгуевсского исполнял. Ну как есть, не стану же отпираться, что это не я пел.

– А то песнь народа мойго, – соврал я, представился же я первоначально родом из западных славян.

– Пригожа! А ты в походе девок портил? – сменила тему Божана. Ну, никакой логики разговора – эти даже не прыжки с темы на тему, а скачки. Постоянно в напряжении.

– Не, ты мне люба, – сказал я, полез целоваться.

– А не кривда? – спросила Божана и театрально скривилась. – И попервой в баню, смердишь!

– А придешь? – с лукавой усмешкой спросил я.

– А якож, треба, а то усих девок покроешь, вон пригожих привез з паходу, – сказала Божана и стала выталкивать из горницы.

А потом была баня и страсть. Мне получилось разбудить страстную женщину в Божане. Страхи пленения, домострой Средневековья, все уходило.

– Ой, а можна? Ты непраздна? – спросил я после того, как уже второй раз наши тела становились едины.

Божана рассмеялась и вместе с ней я. Вспомнил, когда уже все было. Как же уютно и хорошо. Я дома!

Утром народ начал разбредаться и отходить от попойки, а все двери в доме были раскрыты настежь. Такое амбре стояло в помещении, что хоть топор вешай.

С Жадобой договорились, что тот пойдет во Владимир за товаром и с поручениями. Мне нужна была ткань, холопы, мастера, орудия труда. Особенно нужно было поговорить и пригласить стеклодувов, нужен был и оружейник. Глеб Всеславович наверняка занят, или не может реализовать обещанное, и нужно было самому крутиться. Если же мастеров приедет больше, это еще лучше – всем работа и прибыль будет.

В качестве товара, который повезет Жадоба, были пять зеркал в богатой оправе. Одно продать должен был не меньше, чем за двадцать гривен, остальные по 60. Жгучий перец повезет. Попробует на продажу. Выращивать его я собираюсь, нужно определиться с конъектурой рынка. Повезет и десять килограммов сахара, который продавать по пять гривен за килограмм, но уменьшать цену, если брать не будут. Должны брать – это огромная редкость. Дал на оценку и немного драгоценных камней.

Потом я попросил Божану прийти с Юрием.

Как такового разговора с сыном убитого мной Вышемира, которого я уже считаю своим, не получилось. Ребенок кивал головой, отвечал односложно, но страха я не видел – была неуверенность. Когда я обнял и прижал его к себе он начал всхлипывать.

– Ты муж и невмесно сие, поедем поля смотреть? – спросил я и у Божаны и у сына.

Они кивнули, а Божана прямо просияла. Было видно, что ей приятно мое отношение к Юрию. Она-то постоянно возле него и даже чрезмерно опекает, а я что-то вроде инспекции ее работы по приобщению Юрия к нашей семье и его адаптации. И вот я все одобрил. Вот мне только интересно, а в случае неодобрительного вердикта как? Пошла бы Божана на конфликт? Нет, лучше без лишних экспериментов!

Поля порадовали. Посевы повсеместно всходили, старики говорили, что посадки рост дают очень хорошо и что, если природа и дальше будет радовать погодой, то урожай будет добрым. Мое эксперементальное поле выглядело стратегическим объектом. Вокруг делянок дежурили три отрока с палками. Дети же пытались подглядеть, что же скрывается такого за плетнем. Была такая вот забава – посмотреть и убежать от охраны. А Мышана отчитывала какую-то женщину, что та неправильно поняла и окучивать картошку нужно после того, как она даст больший, чем сейчас, всход. Из разговора с тиуном, я узнал, что уже завтра решили высаживать саженцы капусты, а перец с томатами через неделю.

Люди видели нас троих и шептались. Я же, узнавая о свадьбах и рождении детей, передавал Юрию отсеченные от серебряных кун доли, и он торжественно, преисполненный гордостью вручал деньги людям, за что они благодарили и боярина и боярича и заступницу боярыню. Я примечал поведение Юрия и меня оно радовало. У парня явно была светлая голова и желание к познанию. Он внимательно слушал все отчеты крестьян, тихо, не отвлекая меня справшивал у Божаны интересующие, или не понятные вещи.