В лето 6731...

А выучка противника поражала. Слаженно приостановилась часть наступающих всадников и, пропустив всех других, они стали разворачиваться в круг и по очереди стрелять с седла. Впереди же скакали два десятка обнаженных до пояса воина с двумя саблями в руках и металлической маской на лице. Эти могли доставить неприятности, граничившие с поражением. Такие вот степные берсерки.

Выстрел. Винтовку в сторону, присест на корточки. Пистолет в правой, а сабля в левой руке. Пока в левой. Сулицы сбивают четырех наступающих смертников. Выстрел. Пистолет начинает свою работу. Все по коням. Упасть с коня с такой скорости означает вывод воина из боя. Рядом бьет арбалет, и я вижу, как еще один смертник падает с коня. Пятеро наступающих умудряются встать на коней, не держась за поводья. Это даже не джигитовка, это невозможно! Арбалет продолжает стрелять. В нем вставляется барабан из шести болтов, которые посылаются поочередно, поэтому скорострельность этого оружия немногим меньше, у пистолета.

Прыжок и все пятеро степняков внутри вагенбурга.

– Это мои – прокричал я, понимая, что эти пятеро могут собрать свою большую жатву внутри нашего укрытия.

На удивление меня услышали и все остальные продолжили свои дела. Краем глаза замечаю, что уже приблизились всадники с копьями и пытаются, крутясь возле повозок уколоть острием защитников. Шаг. Выстрел – вставший на ноги степняк валится назад. На мои действия обращают внимание остальные и все четверо решают устранить главную для них угрозу, тем более, что больше никто на них не обращает внимания. Выстрел. Пистолет повело в сторону, и я промахнулся. Выстрел – в бедре самого ближнего выворачивает мясо. Выстрел и другой нападающий, уже пораженный продалжает по инерции бежать. Падает уже в метре от меня. Щелк. Пусто. Перезарядиться не успею.

Ухожу перекатом, и в кувырке беру саблю кочевника в левую руку, в правой – мой клинок. Я как-то смеялся с двуручников. А теперь главное, чтобы не посмеялись с меня… посмертно. Первый выпад с ударом сверху блокирую правой рукой, соперник второй саблей боковым замахом пытается достать меня в бок. Блокирую, отвожу и, приседая, колю с низу вверх. Саблей выполнять такие приемы крайне сложно, но у меня получилось. Пройдя через подбородок, клинок вышел через голову. Удар по шлему. Опускаюсь на колено из неустойчивого приседа. Амортизация подшлемника и неведомый местным пока металл не дает серьезной травмы моей голове, но звездочки посчитаны были. Краем сознания слышу, или даже ощущаю звук рога, призывающий к атаке. Начинается завершающая стадия нашей битвы за будущее.

Еще удар по моей правой руке. Боль, но рука пока рабочая. Выдернутая сабля из головы поверженного противника опускается вниз и резко в право, от куда уже два удара могли предрешить мою судьбу, если бы не броня. Хрясь и нога пятого степного берсеркера в районе колена делится на две части. Укол в грудь упавшего степняка и все. Удар – метательный нож отскакивается от моей груди. Один из степняков, раненый, умудрился-таки бросить клинок в меня. Контроль – и методично, без эмоций, каждого из пяти степных воинов колю в сердце. Поднимаю пистолет, меняю магазин.

– Мы еще повоюем, – кричу я и на кураже устремляюсь к самому опасному участку сражения.

Шесть спешившихся монголов уже растягивают повозки, а еще три конных степняка не дают подступиться к пешим, постоянно орудуя копьями. Почему из луков их не растреляют? Похожая картина в трех местах. Целюсь – выстрел и один из конных копейщиков сваливается на лошадь, рядом еще двое его собрата валятся на землю – один с болтом в груди, второго копьем достал один из ушкуйников. Конь встал на дыбы всадник свалился, а конь умудрился копытами задеть одного из спешившихся. Вот так, – лошадки на нашей стороне!

У меня начинается форменная истерика. Я начинаю смеяться, и уже не заботясь о безопасности, воткрытую лавирую между опасными участками сражения. Даже когда в правый бок прилетает стрела и резкая боль отдается по всей правой части туловища, я продолжаю идти на врага. Пистолет уже не помощник, но сабля в руке и добрый доспех, а еще колдовское тайное русское заклинание «хусим», делают меня тяжелой мишенью.

В проем с левого фганга проникает десяток спешившихся монголов, но семь защитников выставляют против них копья. Небольшая пауза и между двумя стенами начинается сеча. Я влетаю в нее и с ходу, наотмашь совершаю рубящий удар по спине одного из монголов. Понятие о честном бое – сказки. Убей любым способом, хоть унижайся, отступай, что угодно, но убей! Отражаю удар слева и со всей дури с ноги по органу размножения завоевателю. Некоторые интелегенты будущего сказали бы: «Как можно, монголов то и было всего меньше миллиона – это геноцид!». А я бы ответил: «Да пошли бы вы… на русское колдовское заклятие».

– Малая стена! – кричит Филипп и его семь ратников выстраиваются в стену шитов с выставленными мечами. За ними пристраиваются еще двое ушкуйников с копьями. Позади их Еремей с большим бревном. – Бой!