В лето 6731...

Веселое настроение ростовского князя было связано с первым раундом переговоров с Мстиславом Удатным. Запершись на Замковой горе, этот князь не сразу обнаружил пустые амбары и склады, где должна была храниться провизия на случай осады. Потеряв свои обозы на Калке, он не мог прокормить даже те поредевшие ряды своего воинства и пошел на переговоры. Василько же, с чувством исполненного долга, наверняка хотел уходить из Киева. Бороться за его стол – самое гиблое дело! Да и не по чину – найдутся князья. Да и брать такой Киев – смерти подобно. Останешься без штанов, чтобы прокормить город и навести в нем порядок. Поэтому Василько торговался за то, чтобы вывести свои обозы, отяжелевшие изрядно, и пойти во Владимир.

Когда обе договаривающиеся стороны хотят одного и того же, договор не заставляет себя ждать. Уже на следующий день из Киева начала выходить огромная веретеница обозов и ратников. Древнюю столицу Руси покидало больше воинов, чем вошли в нее. Сотни бывших ратников погибшего Мстислава Старого Киевского решили примкнуть к Василько, особенно вспоминая те раздоры, что у него были с новым хозяином города. Они забирали не только свой скарб, но и имущество и семьи тех ратников, что остались вечно лежать в Диком поле. А по совести, так и не только это имущество прихватили. Груженые колоны выходили из Киева.

Умудрился и я прибарахлится – закупил шелковую ткань в тридцать метров. Обошлась она дорого, но намного дешевле, чем стоила бы в мирное время. Купцы стремились сбыть свой товар и уехать из неспокойного города, жители которого оставались вооружены.

Была у меня мысль и другая – мородерка. В этом времени – это нормально. А в будущем слышал, что в районе предполагаемой битвы находили несколько мечей. Оружие и любая сбруя – нам только в плюс. Ведь с поля боя отошел и Субедей и он не успевал собрать все оружие убитых русичей, как и доспехи. Но я, посоветовавшись с Глебом, решил идти со всеми, тем более, что друг Войсила утверждал, что несколько отрядов отправлялись на разведку и принесли много железа. Часть его я думал у них выкупить на переходе.

Шли медленно, и колона растянулась на пять-шесть километров, из которых только десятую часть составляли сами ратники. Все весилились и ликовали, но наш отряд держался особкой. Было у нас и охранение и учение. А на мои лекции по тактике ведения боя вскоре начали приходить и десятники со всего войска. Так что собирал я до сотни слушателей, пока не составили графики занятий.

Можно ли считать меня гением войны? Нет, конечно. Я рассказывал и анализировал военные тактики и стратегии словами исследователей будущего. К примеру, фланговый обхват Ганнибала при Каннах, или Гальские войны Цезаря со строительством полевой фортификации. Сколотили и доску, на которой я углем коряво рисовал схемы.

Через три дня полевых лекций на стоянках начали даже эксперементировать, устраивая практические вариации на теоритические выкладки. К веселью присоединился и князь Василько с Глебом Всеславовичем, который становился чуть ли ни правой рукой ростовского князя, оттесняя и воеводу и соглядатаев владимирского князя и сотников. Так, на стоянке, что была выбрана для ночевки, поставили вагенбург, или табор. Вот только классический, насколько я это понимаю, не получился, а вновь лишь связанные повозки. Для примера поставили заостренные ежи в метрах семидесяти.

Все фортивикации я объяснял князю и его свите. Рассказал и о возможном рве с валом и больших копьях, которые выдвигались бы в щели щитов вагенбурга для остановки коней. Говорил и о возможных волчьих ямах при достаточном времени для оборудования позиций, а так же о колючей проволоке по периметру и разлитой горючей смеси, что можно поджечь из укрытия. Многое и так знали в этом времени, но системы, которая вырабатывалась только в последующие веки, например в гусистких войнах, не знали.

Представление началось. В вагенбурге было тридцать человек из тех, что пришли со мной и еще десять выявили желание посмотреть изнутри на действо. Мне уже говорили, что выставлять повозки не ново для русичей, но это не используемая часто тактика.

Конница из трех десятков начала степенную и грамотную атаку. Вот перешли на рысь, и строй держится монолитным. Накатывается, казалось бы, несокрушимая сила вооруженных рогатинами воинов. Вот переходят за метров сто пятьдесят до укреплений на галоп, но возле укреплений кони вздыбились и отказались идти на ежи, а из вагенбурга стройно начинают стрелять арбалетные болты и стрелы без наконечников, с тряпицами на острие, что снижает баллистику, но град стрел окончательно останавливает нападающих. Потом споро открывается проход из вагенбурга, и защитники становятся в две линии, где первые с сомкнутыми щитами, а сзади копейщики. Они делают слаженные десять шагов, и командующий всем этим представлением Андрей останавливает учение.