В любви дозволено всё

Ну, Уайлдер, хороши же твои аргументы, почему исключительно наручниками можно усмирить до смерти перепуганную женщину. Теперь давай-ка убеди меня, что тебе совершенно необходимо было сажать ее к себе на колени, подумал он, презирая себя не меньше, чем за пять минут до этого.

Да, тут он переборщил и признает это. Столь развязное поведение недостойно полицейского. Просто ему загорелось посадить ее на колени, и он сделал это. Вообще-то он жаждал гораздо большего, чем просто обнять Сьюзен, особенно когда она заглянула ему в глаза и с таким чистосердечием усомнилась в его преступных замыслах. К счастью для них обоих, она не до конца убеждена, что Уайлдер — заблудшая, но все-таки добрая душа. Иначе вообще неизвестно, когда бы они встали с постели, а тем более покинули коттедж.

И если у Уайлдера оставались какие-нибудь желания, так это поскорее убраться с острова. Суббота прошла сносно, но он весь день провел в напряжении. У него почти не оставалось сомнений, что Сьюзен воспользовалась телефоном, когда он принимал душ. Уайлдер даже не стал допытываться у нее, потому что, без всяких сомнений, услышал бы ложь. Он позвонил Максвеллу домой и рассказал о своих подозрениях. Таким образом, если друзья Сьюзен свяжутся с боссом по ее поручению, тот будет в курсе событий и не снарядит спасательную экспедицию, разбивая вдребезги легенду Уайлдера. Шеф согласился также предупредить ФБР и местные правоохранительные органы на случай, если Сьюзен или кто-то еще по ее просьбе выйдет на них.

Время шло. У дверей коттеджа никто не появлялся, и Уайлдер начал сомневаться, не переоценил ли он коварство подопечной. И все же его продолжало беспокоить, что их могут обнаружить просто по чистой случайности. Лучше поскорее убраться с острова и затеряться в море, как первоначально Фрэнк и планировал.

— Давай же, пошевеливай задницей, — подгонял он себя вполголоса. — Или ты собираешься отплывать, когда совсем рассветет?

Это было крайне нежелательно.

Поднявшись с кровати, Уайлдер кинул наручники на дно сумки, собрал свою одежду и тоже сложил ее в сумку. Услышав, что Сьюзен выключила душ, он вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Самое лучшее, что можно сделать для Сьюзен, — это оставить ее, пусть ненадолго, одну. На яхте у нее почти не будет возможности уединиться. Впрочем, и у него тоже…

Не прошло и десяти минут, как он закончил складывать запасы провизии в коричневую сумку, когда в кухню вошла Сьюзен. Он окинул ее взглядом: джинсы, тенниска и неизменный красный свитер. А свои еще влажные волосы — Уайлдеру это показалось неслыханным вызовом — Сьюзен повязала его пестрым шейным платком.

Он задумался, во что ему обошлось бы сломить ее неповиновение, и уцепился за надежду, что Сьюзен не заставит его выяснять это. Так стоит ли подавлять ее моральный дух? Другое дело, если это потребуется ради ее же спасения. Тут Уайлдер не дрогнет. Практически у него и выбора нет.

Не обращая никакого внимания на своего тюремщика, Сьюзен швырнула дорожную сумку на пол рядом с вещами Уайлдера, подошла к стойке, насыпала в тарелку корнфлекса из пакета, плеснула в него молока и налила чашку кофе. Усевшись за стол, принялась за завтрак, по-прежнему не удостаивая Уайлдера ни словом, ни взглядом.

Очевидно, решила выяснить, как понравится стражу игра в молчанку. Что ж, это ему по вкусу. Препираться некогда. И без того слишком много забот.

Хотел бы он видеть, что осталось бы от ее сдержанности, если б он схватил ее в объятия и набросился с безумными поцелуями…

Мысленно проклиная себя за подобные желания, Фрэнк налил в небольшой стакан апельсинового сока и поставил его вместе с таблетками рядом с прибором Сьюзен. Она сразу же отложила ложку, сунула таблетки в рот и запила соком. И так же молча продолжала завтракать.

Стоя рядом со Сьюзен, Уайлдер испытывал острое желание обнять ее, сдавить так, чтобы от ее показного равнодушия не осталось и следа. На мгновение он даже пожалел, что не принадлежит к членам банды Люка Трейдера, которым не надо заботиться о чести и достоинстве. Будь он из их числа, Уайлдер не стал бы церемониться со Сьюзен и долго выяснять, влечет ли ее к нему с той же силой, как его к ней.

Он, Уайлдер, мог позволить себе лишь дернуть слегка за кончик пестрого платка, повязанного у Сьюзен на голове, и вернуться к стойке.

— Когда закончите завтрак, наденьте ветровку и натяните капюшон на голову, — сухо распорядился он, укладывая пачку корнфлекса в сумку. Затем вылил остатки кофе в термос.

— Хорошо, — ответила Сьюзен полушепотом.

К тому времени, когда он наполнил еще один термос соком, а недопитое молоко отправил в раковину, Сьюзен помыла за собой посуду, натянула ветровку через голову и встала в ожидании у дверей. Уайлдер тоже надел куртку, накинул капюшон, чего потребовал и от Сьюзен. Звякнули ключи, когда он вытаскивал их из кармана. Уайлдер отпер дверь.

— Яхта стоит в конце пирса в нескольких сотнях футов отсюда. Мы пойдем туда вместе, рядом. Пойдем быстро. Если попытаетесь вырваться или начнете кричать, я остановлю вас силой. Ясно?