В любви и боли. Прелюдия

Парочка высоких окон (слава богу, что хоть здесь были окна) с правой стороны пропускали достаточно света с улицы, чтобы не использовать искусственного освещения. Но я не знала, что же было там, за шкафом-стеной, перед которым стояли шикарные кресла и в буквальном смысле королевский диван, обтянутые блестящей, возможно даже лакированной кожей темно-вишневого цвета. В памяти моментально всплыл эпизод из "Истории О", и я ощутила резкий прилив горячей крови почти во всех участках тела. Неужели Дэн сейчас прикажет мне приподнять подол плаща и присесть на эту холодную, скрипучую и… скользкую кожу?

К жару подключилась неожиданная слабость в коленках. Меня изводили и деактивировали мои же собственные фантазии даже без физической помощи от впереди идущего мужчины. Конечно, мне бы очень хотелось сосредоточить все свое внимание на шикарной фигуре Дэниэла, его затылке с идеально зачесанными и еще немного влажными волосами под цвет… шкафа, который притягивал мое внимание куда сильнее. А, вернее, его… резные дверцы и приставленная на вмонтированных в полу рельсам-направляющих деревянная лестница. Я такие когда-то видела в больших старых библиотеках, с книжными шкафами длиной и высотой куда больших стандартных размеров в три метра. Вот только что-то подсказывало, что за этими массивными полированными дверцами лежат далеко не стопки редких книг. А спросить напрямую хозяина этой залы не поворачивался язык, особенно сейчас.

Дэн, мать твою перетак, что это вообще такое? Что это за на хрен такая комната, "вестибюль" которой почему-то мало напоминает комнату из "50 оттенков Грея", но пугает куда сильней, особенно полной неосведомленностью касательно содержимого за этой головокружительной стеночкой. И моя коварная пифия, безумно посмеиваясь вместе с прибалдевшей компанией тараканов, утверждает, что там на вряд ли находится детская игровая с аквагоркой, мини-бассейном, батутом и большим манежем с разноцветными мячиками.

Я резко остановилась, когда Дэниэл остановился напротив меня, а, вернее, перед центральным диваном и развернулся ко мне лицом.

Опять это его невозмутимое спартанское спокойствие и взгляд, от которого то бросало в жар, то обмораживало до самых корней волос на голове.

Неспешно, с ленивой грацией и врожденным аристократическим изяществом, мужчина присел практически по самому центру дивана и откинулся на спинку, сохраняя королевскую осанку и высоко поднятую голову. Черт. Даже в таком положении мне казалось, что он продолжает смотреть на меня свысока.

Я определенно не знала этого Дэниэла. И как раз сейчас, он пугал меня своим видом незнакомого чужака как никогда.

Ведь он-то знал для чего и зачем привел меня сюда, а я до сих пор оставалась в полном неведенье, уже сколько времени подряд.

— Расстегни плащ. Я должен увидеть, что ты не ослушалась меня хотя бы в остальной части одежды.

— Ослушалась? Ты это о чем?

Я почти успела забыть в чем именно сюда пришла и что на мне сейчас было одето.

— Эллис, ты опять пытаешься тянуть на себя одеяло? Твоя "забывчивость" и отчаянное чувство юмора сейчас не уместны. Или ты намеренно пытаешься меня расстроить?.. Я просил чистый белый цвет.

С невероятным усилием и трудом унимая в собственных руках натянутую дрожь, я попыталась развязать узел пояса. А еще я старалась сделать это не слишком зажатыми движениями, как будто и вправду намеревалась произвести эстетическое впечатление на Дэниэла.

Может, еще станцуешь топлес?

— А разве это не белый?

На его лице появилось легкое подобие восхищенно-ироничной усмешки. Он даже качнул головой, словно поражаясь услышанному и моим жалким попыткам прикинуться полной блондинкой.

— Эл, ты меня прости, но пытаться сейчас и здесь вести со мной подобный вид "переговоров"… Ты что, со всеми своими заказчиками так себя ведешь? Они просят у тебя цветное фото, а ты подсовываешь им черно-белое?

— Ну, да. А потом убеждаю их, что мой вариант намного лучше, глубже и контрастней, и он как ничто другое передает всю задумку и суть выбранной темы. И поверь мне на слово, в конечном счете, они со мной соглашаются и признают, что мой вариант намного лучше.

Боже, неужели его взгляд и улыбка стали… живыми?

Сердце в груди проделало смертельное пике, готовясь выпрыгнуть наружу прямо из горла.

Мужчина слегка прищурил глаза цвета крепкого бурбона. Он смотрел мне в лицо, то ли изучая мое невозмутимое личико, то ли пытаясь забраться под мою черепную коробку и навести там свои порядки.

— Что ж, возможно в своей стихии ты и знаешь, что лучше, и как проще всего запудрить мозги среднестатистическому потребителю. Вот только, боюсь, здесь подобный номер не пройдет. Хотя за попытку выкрутиться в чисто своей манере я, быть может, даже слегка урежу свою меру наказания… Снимай уже, наконец, этот гребаный плащ.

Нет, он не сорвался в крик, перейдя на грубость все в той же ровной, почти ласковой манере.

Значит, ему все-таки не терпелось увидеть меня? И при этом сидит тут такой весь неприступный и неуязвимый Т-888* из тугоплавкого колтана.

Даже не знаю, радоваться мне или… продолжать и дальше боятся.