В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2

Я очнулась только когда твоя рука перехватила мою правую кисть и приподняла в сторону взявшегося из ниоткуда здоровенного качка в черном костюме от Армани. Наверное его крупное лицо с бритым черепом на время вырвало меня из параллельного измерения, напоминая о том факте, что мы здесь не одни и это клуб твоего друга, а не сюрреалистическая картинка из моего взбесившегося воображения. С абсолютно бесчувственным выражением на очень темном загорелом квадратном лице, охранник провел по поверхности моего браслета идентификационным сканером, ни разу за все это время не взглянув мне в глаза. Удовлетворительно кивнул головой, когда на экране зажегся положительный "зеленый" (надеюсь, у него не было функций снимать отпечатки, группу крови и считывать кардио-давление с частотой пульса?).

Но вот только когда этот без пяти минут мистер Вселенная отошел немного в сторону, отстегивая замок большого карабина с красным канатом от кольца чугунных перил, освобождая нам путь к ступеням сквозной лестницы, только тогда я окончательно вспомнила, где мы и… куда идем. Да, на второй ярус клуба, в вип-зону для особо-привилегированных гостей, и ты был как раз одним из этих счастливчиков, при чем из тех, кого знают в лицо и по имени, не требуя никаких опознавательных пропусков или тех же вип-браслетов. Да и с чего я решила, что ты здесь такой же гость, как и я?..

Подняться по ступенькам, ощущая одну из самых крепких поддержек за спиной, на спине – твоих рук, тебя, твоего защитного блока или моего персонального конвоира. Осознавать, что я иду почти добровольно туда, где ещё ни разу не была и не имела ни малейшего представления, что там и зачем меня туда вообще ведут. Я действительно настолько тебе доверяю и нисколько не боюсь? Или я в конец ипанулась от предыдущих страхов, от тлеющего (и готового в любой момент вспыхнуть всесметающей лавиной) физического возбуждения, продолжая медленно и безвозвратно сходить от этих неконтролируемых желаний с ума… сходить с ума от тебя и усиливающейся близости твоего неумолимого подавления?

Не знаю, чего хочу больше, раствориться сознанием и телом в тебе, в ощущениях прикосновения твоих пальцев, твоей окутывающей тени или на какое-то время вернуться в отрезвляющую реальность, увидеть своими глазами точку своего очередного последнего отчета, своего нового падения в твою бездну (а разве оно прекращалось в эти дни хотя бы на миг?).

Наверное, я бы всё равно не смогла этого избежать, даже если бы находилась в эти секунды в одном из самых глубоких пси-трансов. Глаза расширяются под ускорившийся ток сердечной аритмии, с перехватившим дыханием и гулким ударом обомлевшего на пару секунд сердца. Кажется сознание или изголодавшаяся по ярким и захватывающим образам память с жадностью прорываются сквозь все предыдущие блоки наркотического забвения и простраций.

Черный зеркальный лабиринт? Я и сотой части из всего этого не могла себе представить и вообразить. И это действительно лабиринт из толстых полупрозрачных акриловых панелей с переплетениями абстрактных рисунков черного и… красного внутри слоеного оргстекла раздвижных дверей-купе. Блоки крытых кабинок или скорее целых отдельных комнат вдоль всего периметра второго яруса и вокруг центрального проема-окна, огороженного барьером перил из такого-же полупрозрачного и очень крепкого пластика. Приглушенное освещение из центральной нижней залы смешалось с более тусклым светом замаскированных светильников второго этажа, переливаясь мягкими бликами и контрастными рефлексами в глянцевых узорах "живого" стекла. Или мне показалось, что рисунки на стенах двигаются? Нет, они оживали за счет движения тех, кто находился внутри комнат (или клеток), расплываясь по тонированному акрилу сюрреалистичными пятнами и цветом искаженного мутного рисунка (или танца извивающихся трехмерных форм). Там действительно люди, а не… какие-нибудь ирреальные существа из самых жутких фантазий сумасшедшего гения?

Не пойму, мне страшно или… я боюсь собственных подкожных импульсов? Того, что мне хочется пройти дальше и увидеть (подсмотреть) то, что не может дорисовать в моих рассыпавшихся фантазиях мое обомлевшее воображение? И оно не просто атакует мой мозг, растекаясь по телу и коже ментоловой дымкой покалывающих кристаллов, оно заполняет меня буквально под завязку, усиливаясь в разы благодаря твоей окутывающей близости… пальцам, считывающих мои обнаженные эмоции и ощущения по моим проступившим на спине мурашкам…

– Господин Мэндэлл, добрый вечер! Мэм… – внимание со скулящим сопротивлением тянется в сторону материализовавшегося из плотного воздуха статного мужчины в черной тройке с сажевым отливом. Неопределенного возраста, высокий, худощавый, очень короткая стрижка серых седых волос и весьма выразительные (можно сказать, нестандартные и довольно интересные) черты лица с очень… проникновенным взглядом внимательных, но абсолютно не сканирующих тебя глаз. Не помню, чтобы на меня когда-нибудь смотрели настолько учтиво, вежливо и… совершенно без каких-либо поверхностных излишеств.