В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2

Как только комнату наполняют звуки семиканального звучания музыкальной композиции в стиле ритм-н-блюза, до меня неожиданно вдруг доходит, что все это время здесь было тихо, как в изолированной барокамере, и как раз после того, когда ты наглухо закрыл в помещение двери.

Список на экране исчезает под яркими переливами визуальных видеообразов, анимированных картинок и нарезок из необычных, почти сюрреалистичных видеороликов (местами эротического содержания).

– Подойди… Эллис! – не вздрогнуть от твоего нового приказа не удается, хотя я и ждала этого как никогда за все эти дни и последние минуты.

Я бы очень хотела сойти с места грациозной уверенной походкой, как та же Дэниз Эпплгейт, но похоже для этого надо иметь совсем иное состояние сознания и тела, а не умирать от закоротившей смены подкожного жара и озноба через каждый аритмичный удар сердечной мышцы. Хорошо, что хоть не споткнулась. Но тебе определенно не до моих жалких попыток продержаться и не сорваться раньше времени, до того, как ты запустишь вступительную часть своей гениальной черно-белой симфонии.

И ты все еще не смотришь на меня (пока!). Откладываешь пульт, подхватываешь открытую темно-изумрудную бутылку и начищенный до блеска полупрозрачного хрусталя черный бокал.

Сердце делает очередное головокружительное пике, на какой-то доле секунды замирая болезненным спазмом между стыком ребер и грозясь больше вообще никогда не запуститься.

Да что со мной такое? Почему я так болезненно реагирую на любое из твоих движений, даже самые безобидные, будто выискиваю в очередном действии или манипуляции скрытый контекст с завуалированным тайным знаком. Вот и сейчас, наливаешь спокойным манерным жестом на стенку слегка наклоненного фужера темно-гранатовый напиток элитного красного вина, а я при этом едва не задыхаюсь от нового приступа панического удушья. Можно подумать, ты собираешься сделать с ним и со мной что-то безумно дикое и невообразимое. Что? Использовать бокал (или саму бутылку) не по его прямому назначению?

– Chateau Petrus 2005-го… выдержка, конечно, небольшая, всего десять лет… – протягиваешь фужер в мою сторону и я почти пропускаю тот момент, когда следует поднять руки и забрать бокал до того, как ты коснешься его краем моей нижней губы. – Зато признанное лучшим за последние сто лет. Обычно их закупают заранее предполагаемой зрелости, хотя цена от этого нисколько не падает (если не наоборот). Да и тридцать тысяч бутылок в год как-то должны себя окупать.

Интуитивно приподнимаю подбородок, безропотно и молча принимая твою изящную манипуляцию и несколько капель сухого красного вина на свой язык. Голова закружилась еще до момента растворения первых терпких порций алкоголя на вкусовых рецепторах и в крови. Как я еще не поперхнулась и не прослезилась, не говоря уже о том факте, что я не любитель сухих вин? Но ты с такой точностью отмерил первую дозу и угол наклона бокала, что даже мне самой и особенно сейчас в моем нестабильном состоянии едва ли бы удалось отпить столько же и при этом не облиться.

– Или предпочитаешь что-нибудь менее изысканное, что-то из клубных коктейлей вроде Маргариты, Космополитена или… Сайдкара? Не стесняйся, заказывай, время ещё есть…

А вот это была определенная издевка, особенно с увеличившимся наклоном бокала и более емкими порциями вина, побежавшего в мой рот под принудительным давлением твоих пальцев. Пришлось отклонить голову ещё больше и допить твое гребаное Chateau Petrus до самого дна, иначе выбор был небольшим – захлебнуться или залить подбородок, шею (и дальше по списку) его остатками. Хорошо, что его было не больше пятидесяти грамм, да и уровень крепости не превышал стандарта классических сухих вин. Задохнуться и поперхнуться, тем более из твоих рук, мне не грозило, даже под убивающим прессом твоего бесчувственного взгляда и скрытого смысла последних фраз.

Вот теперь я испугалась по настоящему. И на вряд ли ты сейчас ждешь, что я отвечу и уж тем более захочу что-то заказать. Ну, может быть дозу сильнейшего транквилизатора? Боюсь, мне и этой бутылки будет сейчас не достаточно.

– Нет… спасибо… – я еще умудрилась что-то пролепетать?

– Насколько помню, тебе было очень трудно угодить, особенно с твоей стойкой неприязнью к недоступным для массового потребителя брендам и элитным вещам luxury сегмента. А сейчас?.. – наконец-то убираешь этот чертов бокал от греха подальше и… большим пальцем правой руки проводишь по моей нижней губке и уголкам рта, снимая едва ощутимые капельки неспешным чувственным скольжением, опять перехватывая мне дыхание с бешеным ритмом сердца тугими жгутами подавления методичного палача.

Бл**ь, да когда же ты прекратишь делать это? Давить, прессовать, душить и одновременно добивать своим невозмутимым спокойствием с невыносимыми ласками чуткого и сверхзаботливого Хозяина.

– Ничего не ощущаешь? Ни особой разницы, ни необычного послевкусия… ни чего-то совершенно нового, неожиданного и отличительного от всего, что тебе уже приходилось когда-то пробовать… до этого?