В любви и боли. Противостояние. Том второй

Дэниз и вправду захлопнула было открывшийся ротик и перевела осекшийся взгляд на лицо супруга. Как мало, оказывается, надо, чтобы поставить человека на его законное место. Но на долго ли?

Это тебе приходится почти угадывать, что творится между этими людьми и что они чувствуют в тот или иной момент. Все эти минуты ты находилась лишь на одной стороне, там, откуда тебя не намеревались отпускать даже сегодня, даже здесь — в огромной зале шикарного ресторана. И как бы ты не пыталась сломать эту невидимую линию физически ощутимой границы и вернуться в реальность (пусть и не в свою, пусть в окружение всех этих незнакомых тебе людей и их чуждого для тебя мира), это было так же невозможно и непреодолимо, как и соскользнуть с его клинков и натянутых нитей. Ты чувствовала только его — ЕГО затягивающую и гиперосязаемую близость, его реальность и его всепоглощающую тьму.

Казалось, усиль он свое ментальное проникновение с подавлением всего лишь одним ленивым щелчком пальцев, и ты забудешь сразу обо всем — все окружение раствориться в багрово-пурпурных клубах вашего кровавого Эдема, и ты утонешь в них и в нем, подобно тающим частичкам белого пепла на дне его безбрежного океана. Да… еще глубже, куда не доходит свет солнечных лучей в самую яркую и абсолютно безоблачную погоду. И ты хочешь этого — действительно хочешь. Сейчас и прямо здесь…

— …Все забываю тебя спросить о твоих впечатлениях, связанных с переездом в нашу славную столицу. Ты ведь в Леонбурге уже месяц, я не перепутала? — нет, он так их и не ослабил, а ты продолжала свое летальное погружение… просто голосам Дэниз и Алекса время от времени удавалось прорваться даже сквозь эту глубинную толщу плотного вакуума воды или космоса в десять тысяч футов. И волей неволей тебе приходилось обращаться своим достаточно осмысленным взором в их реальность, притворяться, будто ты рядом с ними и их вопросы тебя волнуют не меньше, чем любые другие проблемы окружающего вас мира за стенами этого шикарного заведения. Это было не так уж и сложно, разве что желания учувствовать во всем этом спектакле оставалось где-то на самом донышке давно опустевшего сосуда.

— Я не засекала намеренно, но вроде… да. Где-то уже месяц. Хотя сейчас сложно такое представить…

— И не говори, время летит, как сумасшедшее, только и успеваешь делать пометки в календаре с округлившимися от шока глазами.

Не правда. Оно не летит, оно парит, останавливается и зависает в молекулах вакуума и эфира перламутровыми частичками платинового света — твои собственные удары сердца, слитые с секундами твоей новой жизни и существования, с обжигающими каплями расплавленного воска и нещадными толчками каменного члена… Это несравнимо с их представлениями о времени, с тем, что переживаешь ты. Дэниз не знает и никогда тебя не поймет будь она хоть трижды рабыней черного Мастера и одержимого маньяка-психопата.

— Ну так как? Тебе у нас нравится? Леонбург достаточно контрастный город для такого пресыщенного фотографа, как ты? В Карлбридж обратно не тянет? "Глобал-Вижн" оправдал все твои ожидания?

Провокационные вопросы, которые скорее должны были пройти цензурную проверку у Дэниэла Мэндэлла-младшего, прежде чем он позволил их кому-то тебе задавать. Но даже они не пугают тебя настолько, чтобы вырвать из его невесомости и уж тем более сделать то, что было не подвластно тебе самой — выскользнуть из-под его нитей… выскользнуть из-под него.

Ты прекрасно знаешь, как подыгрывать данному фарсу — это игра стара, как мир. Да кто вообще из всех присутствующих и тем более за этим столом был сейчас честен и раскрыт подобно книге с откровенным содержанием из сокровенных мыслей?

Пусть он и наблюдает, пусть даже ждет от тебя какого-то подвоха, это не тот случай, где ты способна переступить и его и себя из-за какой-то навязанной тысячами фильмами и романами иллюзии, что кому-то из них есть до тебя дело. Тебя никто не похищал, ты шла в его квартиру, в его комнаты пыток… в его цепи и в его руки сама, добровольно, по собственному желанию, в трезвой памяти и при полном рассудке. Так же, как и сейчас отвечала на все вопросы, прекрасно соображая о чем говорила и намеренно избегая острых углов. И на вряд ли ты сейчас боялась возможного наказания, если бы вдруг сказала что-нибудь не так. Может волнение и было, но только не страх перед вынесением будущего приговора с его незамедлительным исполнением руками твоего любимого палача.