В любви и на войне все средства хороши! Книга 2

Сперва обработала края раны обеззараживающим раствором, чтобы убрать остатки выделений. Внутрь раны лезть побоялась, стерильности тут не было и в помине, а занести еще большую заразу и получить в результате сепсис мне совсем не улыбалось. Так что просто смочила тампоны процеженным через марлю отваром ромашки и, приложив их к входному и выходному отверстию, снова забинтовала и зафиксировала руку. После чего помогла надеть тунику и снять сапоги засыпающему прямо на ходу Рону. Напоила его теплым отваром и, закутав в плащ, уложила спать. Мне показалось, что жар стал чуточку меньше, но озноб был до сих пор, поэтому я накинула сверху еще и одеяло.

Когда закончила обихаживать больного и смогла, наконец, просто присесть рядом с костром, чувствовала себя, словно выжатый лимон. Голова была тяжелой, а веки, словно налитые свинцом, так и норовили закрыться. Руки и ноги дрожали от усталости, во рту пересохло, в животе бурчало от голода — сама-то я поесть так и не успела, торопясь закончить все дела до темноты. А теперь даже шевелиться было лень, чтобы положить себе чуть теплого варева в тарелку. Но пришлось. Наверное, вспомнились наставления Тильды и то, как она постоянно ругала меня, когда, заработавшись в госпитальном шатре, я совершенно забывала о еде.

Воспоминание о подруге вызвало легкую улыбку на губах и придало сил обиходить еще и себя. Есть решила прямо из котелка, чтобы потом лишний раз не мыть тарелку. Первые пару ложек проглотила почти через силу, зато потом внезапно проснулся такой волчий аппетит, что я умяла чуть ли не половину всей каши, что там была. А ведь действительно вкусно получилось! Или я просто такая голодная? Какая разница. Сейчас отваром запью, и совсем прекрасно станет. Мне он тоже на пользу пойдет, хоть я и не болею.

Поев, снова подбросила веток в костер, чтобы пламя не погасло и, опасливо поглядывая по сторонам, отошла чуть подальше. Оправиться, как забавно назвал это сегодня утром Рон. Умывшись на ночь у ручья, благо находился он всего-то шагах в десяти от нашей стоянки, уже практически доползла до лежанки. Надеть капюшон, закуклиться в плащ и прижаться спиной к спине Рона, перетянув на себя часть укрывающего его одеяла, было делом одной минуты. После чего я провалилась в беспокойный, чуткий сон, время от времени прерывающийся, стоило только Рону пошевелиться или тихонько застонать.

В такие моменты я, убедившись, что пока все идет без изменений, подкидывала в костер новую порцию дров и опять забывалась в тревожной дремоте.

Кризис наступил в середине ночи: Рон начал метаться в горячке, а мне все никак не удавалось ее сбить. Попытки вновь напоить его жаропонижающим отваром удавались через раз, холодные примочки на голову и руки тоже, казалось, не приносили видимого облегчения. Хотя из-за них мне пришлось сделать еще несколько ходок к ручью, наполняя водой единственную свободную чашку.

В конце концов, преисполнившись отчаяния и чувствуя свою совершенную беспомощность, я села и расплакалась. Ну, вот что мне с ним делать? Как помочь? А если он умрет у меня на руках? Тогда и я отсюда не выберусь. И миссия наша закончится просто ничем. Сгинем! Оба сгинем в этих непролазных лесах без следа.

Поймав себя на зарождающейся панике, резко выдохнула и тряхнула головой, прогоняя неуместные пораженческие мысли. Тыльной стороной ладони вытерла слезы и глубоко вздохнула.

— Еще ничего катастрофического не случилось. А значит, мы еще поборемся! Слышишь меня, Рон? Не смей сдаваться! Ты же боец, воин, бывший боевой маг. Как-то совсем глупо погибнуть вот так из-за какой-то там горячки. Не позволю!

Сама не заметила, как начала говорить вслух, но мне это сейчас было глубоко безразлично, благо кроме меня и мечущегося в беспамятстве мужчины здесь никого не было. Упрямо нахмурившись, в очередной раз сменила ему на лбу охлаждающую примочку и присев вплотную, взяла за безвольную горячую руку.

— Я помогу тебе, — зашептала, сама до одури желая верить в свои слова. — Ведь, вроде, однажды это уже помогло? Мне же не показалось тогда, да? Вот и сейчас поможет. Обязательно!

Крепко сжав ладонь Рона в своей. Я прикрыла глаза и от всей души пожелала ему помочь, передать хоть капельку своего здоровья, помочь ему преодолеть опасный порог и подтолкнуть к выздоровлению.

Но ничего не происходило. Пустота.

Я же не целитель. И вообще не маг. У меня есть только непонятный дар, который даже не может действовать, пока кто-то посторонний его не активирует. В данной ситуации — спящий. Совершенно бесполезный. Или… все же нет?

Внимательно прислушавшись к себе, вновь ощутила где-то глубоко внутри тлеющие угольки, словно присыпанные пеплом. Или тусклые искорки, мерцающие и пульсирующие в такт ударам сердца. Странное, непривычное, ни с чем несравнимое ощущение. Но мне оно, как ни странно, нравилось. Словно другая, иная сущность находится внутри тебя. Разумная, мощная, древняя. Как сама магия.