В любви и на войне

Она просыпалась, плакала, смотрела сквозь щель в шторах, как всходит солнце, слушала, как птицы распеваются, готовясь к утреннему хоровому выступлению: сначала лишь несмелый, невнятный щебет, потом трель одинокого черного дрозда, а затем все остальные в полный голос присоединялись к шумной оратории. За окном был все тот же жестокий мир, она по-прежнему в нем одна, а он – мертв. Единственный способ выжить – запереть сердце на замок.

К середине 1919 года сообщений о чудесных возвращениях стало поступать все меньше и меньше, и наконец, к облегчению Руби, они совсем иссякли. Ну вот теперь, надеялась Руби, Айви наконец смирится с тем, что ее сын никогда не вернется домой.

Но нет. Тетя Фло, родная тетка Берти, несколько месяцев назад ходила на сеанс к медиуму и спрашивала о племяннике. Медиум вещал какие-то банальности – это по словам Руби, а не тетушки Фло – о том, что Берти всегда будет с ними, и это было истолковано – неверно, по мнению Руби, – как указание, что каким-то образом он все еще на этом свете. Он был ранен, видимо, но сейчас выздоравливал в госпитале. Руби не верила ни слову. Если бы он был в госпитале, к этому времени они бы уже об этом услышали.

– Мы подумали, что, возможно, ты сможешь найти его, – пробормотала Айви, наклоняясь вперед и хватая Руби за руку. – Это так много значит для меня, дорогая. У меня просто нет сил жить дальше, не зная, жив ли он. Или, по крайней мере, я буду знать, где он покоится.

Это была нелепая идея, и Руби ни в коем случае не собиралась соглашаться ехать во Фландрию одна. Она непременно должна будет найти какой-то способ отказаться – мягко, чтобы не расстроить их еще больше. Пока же, притворившись заинтересованной, она пролистала брошюру.

– Это на четырнадцатой странице, тур, который, по нашему мнению, правильнее всего выбрать, – Альберт наклонился, помогая ей найти нужную страницу. – Не слишком дорого, и хватит времени прочувствовать атмосферу и посетить все те места, которые нужно посмотреть.

В проспекте говорилось:

Неделя в Остенде. С экскурсиями в Ипр и на бельгийские поля сражений. Отправление из Лондона каждый вторник, четверг и субботу. В стоимость входят: проездные билеты (вагон третьего класса железной дороги, каюта парохода второго класса); семь дней полного пансиона с питанием в кафе, включающем завтрак, обед и ужин; кровать в частном отеле; проезд в электрическом поезде до Зебрюгге и Ньюпорта. Все экскурсии – в сопровождении компетентного гида-лектора.

Прилагался подробный ежедневный маршрут. Стоимость «путешествия вторым классом и отеля второго класса» была тринадцать гиней.

– Но это целое состояние! – воскликнула Руби. – А еще и дополнительные траты… – Девушка быстро подсчитала в уме нужную сумму – она примерно равнялась ее трехмесячной зарплате.

– Не волнуйся, дорогая, мы уже обо всем договорились. – Альберт, казалось, читал ее мысли. – Конечно, мы сами заплатим за тебя и выделим деньги на карманные расходы.

– Я никак не могу…

– Сегодня утром я заходил к твоей матери и поговорил с ней, – продолжил свекор. – Я посчитал правильным сообщить ей, о чем мы собираемся попросить тебя, и хотел ее успокоить во всех отношениях.

На мгновение Руби почувствовала себя преданной. Почему мама не упомянула об этом? Но потом она вспомнила, что пришла сюда сразу после работы и домой не заходила.

– Но я никогда не ездила за границу, тем более в одиночку, – возразила она. – Я не владею французским, или на каком там языке говорят во Фландрии.

Альберт-старший выпрямил спину, откинувшись на спинку кресла, и на его лице появилось строгое, задумчивое выражение.

– Мы понимаем, что просим тебя совершить для нас очень трудное дело, дорогая, – сказал он. – Но ты взрослая, ответственная молодая женщина, к тому же ты будешь в надежных руках. «Томас Кук» – очень уважаемая компания. Ты будешь путешествовать в небольшой группе, и гид будет все время присматривать за тобой.

Она снова оторвалась от брошюры и встретила его взгляд, такой обеспокоенный, почти отчаянный. Только тогда она окончательно поняла, что он говорил совершенно серьезно. Ей вдруг стало не по себе, с трудом верилось в происходящее.

– Я связался с ними, чтобы во всем убедиться лично, – продолжал старик. – Я провожу тебя в Лондон, до вокзала Виктории, чтобы удостовериться, что тебя там встретит их представитель. Тебя там будут кормить, всячески опекать. Дорогая, – он наклонился так близко к Руби, что она почувствовала запах табака в его дыхании. – При иных обстоятельствах мы бы никогда не позволили тебе поехать туда. Ты нам слишком дорога.