В любви случайность не случайна (СИ)

— Максимилиан, я уже купила здание, теперь дело за тобой. — Добавила Елизавета и холодно улыбнулась Эрнесту.

— В вашей семье право голоса только у вас, Елизавета? — Произнёс Файс.

— Нет. — Теперь ответил за бабушку Матвей. — У нас семейный плюрализм, но каждый отвечает только за себя. Позвольте узнать, Эрнест, зачем вы приехали в Россию?

— Я приехал за вами, мальчики. Скрывать не буду. Вы мне нужны, вернее, вы нужны своему семейству. Вы — Файсы, хотя в России у вас другая фамилия, но…

Эрнест замолчал, подбирая нужное слово, но его «нашла» Мэри.

— Вы должны возглавить нашу семью. — Сказала она, поочерёдно взглянув на братьев. — Максимилиан! Матеус! Так завещали вам ваши родители, и вы обязаны…

— Сейчас мы обязаны, милая кузина, — прервал её слова Матвей, — попробовать это блюдо…

В это время официанты поставили на стол удивительное блюдо. Я рассматривала свою тарелку, совершенно не понимая, что это.

Большая белая тарелка была разукрашена удивительным рисунком, как я поняла, из различных видов соусов. Короче говоря, рисунок из соусов напоминал летнюю полянку с цветами и ягодами. По середине тарелки стоял домик, напоминающий большой бутон цветка. Бутон состоял из пяти лепестков, скрепленных вверху веточкой молодой петрушки.

Запах от тарелки исходил божественный, но я никак не могла понять, из чего сделан этот бутон. Все гости тоже с интересом рассматривали блюдо, и не только за нашим столом. По банкетному залу пронёсся гул восхищения.

— Это блюдо особенное. На его создание, нас натолкнула моя… невеста Иветта.

Я с удивлением это услышала и посмотрела на Матвея.

— Дорогая, помнишь, ты говорила о турецком блюде Лахмаджу? — Я утвердительно кивнула, и Матвей продолжил говорить. — Так вот, мы его немного переделали в русском стиле, и назвали «Лохматый джин».

Я не могла сдержать улыбку, заметив, что Мэри нахмурилась.

— Но, дорогой, — заговорила я медовым голосом, одновременно кладя свою руку на руку Матвея, — если это блюдо русское, то и название у него должно быть соответвующее. Давайте его попробуем и… потом придумаем ему новое название… русское?

— Замечательное предложение! Мы так и поступим. — Восхитилась Елизавета. — Иветта у нас большая выдумщица, а Матвей покажет нам, как надо справляться с этим блюдом.

Все тут же обратили внимание на Матвея, а он с помощью ножа и вилки, отрезал макушку бутона и… пять лепестка бутона тут же упали на тарелку. Внутри этого бутона были разноцветные тушёные овощи, вырезанные звёздочками-цветочками.

Я попробовала овощи, обмакивая каждый кусочек в соус «цветной полянки» и пришла в восторг. Было очень вкусно! Сочетание овощей и соусов было восхитительным.

Это блюдо понравилось всем. И Эрнест Файс с удовольствием медленно поглощал кусочки овощей.

— Предлагаю назвать блюдо «цветочная поляна». — Первой заговорила Ева. Макс тут же с ней согласился.

— А мне нравится «волшебный бутон». — Сказала Елизавета.

— Может быть «бутон с сюрпризом»? — Спросила Елена. — Трудно предположить, что в нём скрывается.

— Назовите просто «русское ассорти». — Сказала Мэри. — Да, блюдо вкусное, но… примитивное что ли. Вегетарианское… Вот, если бы…

— Лепестки бутона были сделаны из свиных ушей, а не из тыквы, тогда бы оно было изысканным? — Спросила я и… за столом все замерли. — Мэри, это не основное блюдо, и оно должно быть лёгким, я бы сказала… невесомым, как дух. А что, если мы назовём это блюдо «закуска домового».

— Или «лакомство домового». — Сказал Матвей. — Лакомство — более заманчиво.

— Я поддерживаю Матеуса. — Вдруг удивила всех Мэри. — Слово красивое, но вот, кто такой домовой? Это ж, что-то мистическое и нереальное. Домовой, джин, неведомый дух жилища и многое другое. Всё это не существует.

— Отнюдь. — Воспротивилась я. — Это вполне реальное. Более того, если в это не поверишь, то домовому не остаётся выхода, как вам это доказать. Будьте осторожны, Мэри, в доме семьи Смирнитских живёт домовой и он… вполне реален. Я сначала тоже не поверила в его, но…  — Я немного помолчала, нагнетая интерес, и договорила. — Он меня ночью… щекотал.

Ева вдруг прыснула смешком и тут же извинилась. Макс тоже не мог скрыть улыбку, косясь на Матвея. Зато сам Матвей нахмурился.

А я решила продолжить говорить, специально для Мери. — Я уверена, что не могла спутать его ни с кем. Прикосновения Матвея совсем другое: нежное и ласковое, как поцелуй. А тут…  — Я поднесла руку к бретельке своего платья, будто бы хотела немного его сдвинуть, но сделала вид, что передумала. — Домовой Смирнитских довольно хитрый и, если ему что-то не нравится, то может и ущипнуть.

Глаза Мэри «извергали ненависть, ревность и любопытство», а вот глаза Евы и Макса — восторг и удивление.

Ева сделала вид, что поперхнулась, и, наклонившись ко мне шепнула. — Ты её добила, как бы она не подавилась.

Ева говорила по-русски, а весь разговор за столом проходил на английском языке. И тут я вдруг поняла, глядя на Мэри, что эта девушка понимает русский язык. После слов Евы, её взгляд переместился на мою подругу и «два разы выстрельнул» в неё.