В логове бера

– Дорогой мой, лучше послушайте, что вам скажет старик Родригес. Я, конечно, могу навыписывать вам кучу порошков, транквилизаторов и прочей чепухи. Но все это даст лишь временный эффект, поскольку мы не устраним причину.

– А в чем она, причина?

– В том, что вы утратили цельность своей натуры. В некотором роде, у вас наступило раздвоение личности. Не в том, конечно, масштабе, чтобы можно было о чем-то беспокоиться… Но при вашей работе, извините, и этого вполне достаточно.

– То есть вы хотите сказать, что мне нужно определиться и стать наконец либо Полом Тэйлором, либо Павлом Ткачевым?

– Это само собой. Но вы, молодой человек, забегаете вперед. Для начала вам надо узнать Павла Ткачева столь же хорошо, насколько вы знаете Пола Тэйлора. А Павел Ткачев для вас пока – незнакомец. Мало того, незнакомец, которого вы не принимаете и даже боитесь. Как же тут сделать выбор?

– То есть вы хотите сказать, что я должен узнать эту свою русскую ипостась? И для этого поехать в Россию?

– Именно так. Выбор, конечно, остается за вами. Но позвольте дать вам еще один дурацкий совет: если имеется несколько средств лечения болезни, я выбираю самый радикальный. Как говорит моя практика, именно он почти всегда оказывается самым эффективным…

7

Поезд медленно тащился по заснеженной равнине. Пол стоял у окна и угрюмо смотрел на расстилающийся за окном однообразный пейзаж. Голова раскалывалась от боли. Черт дернул его поехать поездом! Ведь хотел же вначале лететь самолетом! В последний момент передумал – решил совместить дорогу с познавательным процессом. Понаблюдать за людьми и обычаями.

Результаты его наблюдений не были обнадеживающими. Люди здесь по большей части были закрытые, при встрече или вопросе, обращенным к тебе, не улыбались. Вели себя как-то странно – то подчеркнуто отчужденно и нелюдимо, то напротив, фамильярно и даже навязчиво. Не далее как прошлой ночью соседи Пола, студенты, возвращающиеся из Праги в Москву, устроили настоящий шабаш. Они пили чудовищно много водки, запивали ее пивом и до утра горланили под расстроенную гитару какие-то песни. Проводник, который, как надеялся Пол, наведет порядок, вместо этого присоединился к студентам, притащил еще две бутылки водки и свою собственную гитару. Изрядно заправившись спиртным, он принялся наяривать на гитаре этюд Джулиани, затем переключился на Каркасси, а закончил композицией из Пако де Люсии. Совершеннейшая невозможность, сюрреалистичность происходящего повергли Пола в состояние, близкое к коме. Ничего более идиотского, чем пьяный проводник, играющий на гитаре Джулиани, нельзя было представить. Окружающих, однако, это совершенно не смущало. Всем было очень комфортно и чрезвычайно весело. Решив в своих попытках исследовать нравы и обычаи идти до конца, Пол присоединился к компании. Взяв гитару, сыграл, чтобы польстить проводнику, из Джулиани, потом наобум из «Битлз» и даже из «Дип Пёрпл». Удивительно, но студенты восприняли все «на ура» и даже принялись подыгрывать на второй гитаре и отстукивать ритм на импровизированной ударной установке, состоявшей из чайника, стаканов и батареи бутылок, громоздившихся на столе. Что происходило дальше, Пол помнил с трудом. Похоже, он пил водку, потом пел английские народные песни, потом русские… Его хлопали по плечу и говорили, что он «классный чувак» и «реальный чел», даром что из Англии приехал. Узнав же, что у Пола была русская бабушка и что он хочет изучить русскую культуру, студенты наперебой стали уверять его, что он обратился как раз по адресу. Взяв у проводника лист бумаги, они тут же принялись составлять для симпатичного англичанина культурную программу, которая включала в себя не столько посещение общеизвестных достопримечательностей, сколько просмотр фильмов и чтение книг.

– Эта вся фигня для обычных иностранных чурок, – заверял в порыве откровенности студент в тельняшке по имени Слава, тыча пальцем в висящий на стене календарь с изображением храма Василия Блаженного. – А для тебя мы составим настоящую культурную программу! Эксклюзив!

Составление программы породило ожесточенные споры: не каждый фильм или книга были достойны того, чтобы их занесли в список. Однажды дело едва не дошло до драки, и Полу пришлось разнимать противников, по ходу дела недоумевая, как такой пустяк может привести к столь серьезным противоречиям. Под утро оказалось, что в купе набилось человек десять. Все клялись друг другу в вечной дружбе и взаимном уважении, уверяли, что готовы прийти на помощь по первому зову, обменивались адресами и телефонами, не забывая прибавить, что смертельно обидятся, если друзья их не навестят… В общем, когда Пол отключился, он был совершенно счастлив.

Когда за окном забрезжил белесоватый свет зимнего утра и Пол пробудился от тяжелого сна, хмурый и изрядно опухший проводник принес чаю, после чего удалился, ни слова не сказав. Все остальные тоже были хмурые и неразговорчивые. Точно вчерашнее бесшабашное веселье было каким-то наваждением, сном.