В логове львов

Он уже лежал в одном из госпиталей Сайгона с пулевым ранением в голень – типичнейшая рана для пилота вертолета, где бронированным было сиденье, но не пол, – когда прибыло официальное уведомление о разводе. Кто-то бросил бумажку ему на койку, пока Эллис навещал сортир, и он обнаружил ее по возвращении вместе с очередной нашивкой за храбрость в виде дубового листа (ставшей для него двадцать пятой) – в те дни награды раздавались направо и налево всем подряд. «Я только что развелся», – сказал он вслух, и солдат на соседней койке всего лишь бросил в ответ: «Ну ты даешь! Не хочешь ли переброситься в картишки?»

Она ничего не сообщила ему о родившемся у нее ребенке. Он узнал об этом только через несколько лет, когда уже обучался искусству шпионажа и отследил местонахождение Джилл, выполняя тренировочное задание. Выяснилось, что у нее есть дочь с типичным для шестидесятых годов именем Петал[6] и муж Бернард, лечившийся от бесплодия и потому посещавший врача соответствующей специальности. Не уведомив его о дочери, Джилл совершила, пожалуй, единственный дурной поступок, как считал он сам, хотя она неизменно твердила, что неизвестность послужила ему только во благо.

Он настоял на своем праве иногда встречаться с Петал и добился, чтобы она перестала называть Бернарда «папочкой». Но до прошлого года не пытался каким-либо образом принимать участие в их семейной жизни.

– Хочешь воспользоваться моей машиной? – спросила Джилл.

– Если ты не против.

– Конечно же, бери ее.

– Спасибо.

Ему было неловко одалживать у Джилл машину, но путь на автомобиле из Вашингтона оказывался слишком долог, а брать машину напрокат в этом районе слишком часто не желал сам Эллис. Поскольку в один прекрасный день его враги обнаружат это через записи в регистрационных книгах прокатных фирм или по сведениям об использовании им кредитных карт, и возникнет опасность, что им станет известно о существовании Петал. Имелась альтернатива. Он мог каждый раз арендовать автомобиль под чужим именем, но фальшивые удостоверения личности обходились дорого, и агентство не выдавало их тем, кто работал за письменным столом в офисе, как Эллис ныне. А потому он ездил на принадлежавшей Джилл «Хонде» или нанимал местное такси.

Вернулась Петал, распустив по плечам свои белокурые локоны. Эллис снова встал.

– Ключи найдешь в замке зажигания, – сказала Джилл.

Эллис обратился к Петал:

– Иди и садись в машину. Я скоро тоже приду.

Петал вышла, а Эллис снова заговорил с бывшей женой:

– Мне хотелось бы пригласить ее на выходные в Вашингтон.

Джилл не капризничала, но отозвалась твердо:

– Если она захочет поехать с тобой, мешать не стану, но если нет, заставлять тоже не буду.

Эллис кивнул.

– Да, так получится справедливо. Встретимся сегодня немного позже.

Он отвез Петал в китайский ресторан, располагавшийся в Литтл-Неке. Ей всегда нравилась китайская кухня. Вне дома девочка вела себя с ним чуть свободнее. Она поблагодарила Эллиса за стихотворение, написанное им к ее дню рождения.

– Я не знаю никого, кому в честь дня рождения посвящали бы стихи, – сказала она.

Но Эллис почему-то так и не смог понять, хорошо она это восприняла или же пренебрежительно.

– Надеюсь, это все же лучше, чем получить поздравительную открытку с нарисованным на ней котенком.

– Да уж. – Она рассмеялась. – Все мои друзья считают тебя очень большим романтиком. А учительница английского даже спросила, публиковал ли ты что-нибудь из своих стихов.

– Мне никогда не удавалось написать чего-то достойного публикации, – признался он. – Тебе по-прежнему нравятся уроки языка и литературы?

– Намного больше, чем математика. Вот что я просто ненавижу.

– Чем вы занимаетесь? Читаете ли, например, пьесы по ролям?

– Нет, но иногда декламируем стихи.

– У тебя есть любимые?

Она на мгновение задумалась.

– Мне очень нравится одно. Про нарциссы.

Эллис кивнул.

– Мне тоже.

– Я только забыла имя автора.

– Уильям Вордсворт.

– Точно.

– А что-нибудь еще?

– Больше ничего в особенности. Меня сильнее привлекает музыка. Ты слушаешь Майкла Джексона?

– Даже не знаю. Не уверен, что мне попадались его композиции.

– Он реально крутой. – Она хихикнула. – Все мои друзья без ума от него.

Она уже во второй раз употребила фразу «все мои друзья». Сейчас в ее жизни настал период, когда группа окружавших ее ровесников приобрела самое важное значение.

– Мне бы хотелось однажды познакомиться с кем-нибудь из твоих друзей, – сказал он.

– Но, папочка, – почти с упреком отозвалась дочь. – Ты для них совсем неподходящая компания. Это же сплошь девчонки.

Слегка смутившись, Эллис какое-то время молча ел. Он заказал себе к ужину бокал белого вина: эта приобретенная во Франции привычка осталась при нем и в Штатах.

Покончив с трапезой, он сказал:

– Послушай, я тут вот о чем подумал. Почему бы тебе не приехать в Вашингтон и не провести выходные у меня дома? Всего час на самолете, а потом мы сможем отлично повеселиться.

Она была неожиданно сильно удивлена его приглашением.

– А что там такого, в этом твоем Вашингтоне?