В логове снежного барса

Стреноженного барса без промедления доставили в уездный город и взяли за него хорошие деньги. Для Ивана, не избалованного деньгами, это было целое богатство и у него в первый момент даже голова закружилась от привалившего счастья. А на Жанторо хрустящие купюры не произвели впечатления. Простодушный отшельник, проведший всю свою жизнь в горах, вдали от цивилизации, он, подобно своему учителю, не пользовался деньгами, получая все необходимое от кормилицы-природы и выменивая на шкуры кое-что для себя у китайских коммивояжеров. Куда больше заинтересовал его уездный город, показавшийся огромным. Все здесь было в диковинку: и множество домов вдоль длинных улиц, и мощеные дороги, и конные экипажи, и снующие всюду люди, никаким делом вроде не занятые. Его старая длиннополая шуба с прорехой на плече от когтей зверя, огромный рысий малахай и допотопное ружье за спиной, вероятно, веяли на горожан таким диковатым колоритом, что некоторые, проходя мимо, оглядывались и улыбались. Ивана это задевало, и он решил первым делом приодеть друга. В лавке купца Черемисина Жанторо впору пришелся ловко сшитый, слегка приталенный овчиный полушубок. Нашлись и сибирские валенки и добротные яловые сапоги. Примерив обновки, он преобразился в ладного джигита. В одежном магазине к покупке добавили европейского покроя шерстяной костюм, по паре легких хлопчатобумажных брюк и сатиновых рубашек. Но на том покупки не закончились. Ивану хотелось наведаться еще в оружейное заведение господина Фогеля. Вот тут-то у Жанторо и заблестели глаза при виде лоснящихся вороненой сталью ружей.

- Твой карамультук боится сырости, а эти ружья стреляют даже в дождь и заряжаются быстро, - сказал Иван. - Давай купим тебе ружье, бери что хочешь.

Выбор пал на курковую тульскую двухстволку.

Довольные покупками, пошли прогуляться по городу и тут Иван снова предложил:

- Эх, гулять, так гулять! Айда в ресторан, обмоем покупки.

Тогда же в гомоне хмельного ресторанного веселья заговорил он о строительстве избы для Жанторо.

- Не я буду, а помогу построить тебе ладную избу. Пока себе строил, научился, дело не хитрое. Хватит тебе мерзнуть в дырявой юрте!

Слова Шубарина об избе не были пустым трепом. Как только пригрело солнышко, он отправился к Жанторо. Тот накануне привез с джайлоо два чанача кумыса июньской дойки. В это время кобылицы нагуливают на молодой тучной траве самое жирное молоко. Так что к мясу было чем угостить дорогого гостя.

Потягивая терпкий пьянящий напиток из вместительной кисы, Иван за неспешными расспросами о здоровье и делах, постепенно подводил хозяина юрты к цели своего приезда. А тот слушал, не споря, однако же и прямого согласия не давая.

- Вот что, - наконец перешел в решительное наступление Иван, - хоть ты и привык к юрте и к тому ж, наверное, стесняешься затруднить меня, скажу тебе так: хороша юрта, но только летом, а изба-мать родная во все времена года. Меня ты не затруднишь, помогу тебе с радостью, потому что ты мне друг, и я не забыл, как ты спас мне жизнь, Так что давай, принимайся без лишних слов за дело.

Закончив речь, Иван допил кумыс, прикрыл кису ладонью в знак того, чтоб хозяин больше не подливал, и предложил:

- Покажи сначала место, где хотел бы поставить избу, а я, может, кое-что присоветую.

Сытые кони сразу взяли бодрую рысь. Проскакали от юрты верст двадцать и на опушке леса остановились. Иван внимательно огляделся по сторонам, прикидывая, удобно ли для жилья место. Похоже, Жанторо давно его заприметил, раз так уверенно привел. Место действительно было подходящее, безопасное - ни сели, ни оползни не страшны, лес и родник тут же. Под елями есть ровная площадка хватит места и для избы и для надворных построек.

- Значит, поближе к аилу так-таки не хочешь, - не то спрашивая, не то утверждая, - заметил Иван. - Что ж, может оно и лучше. Ты никому и тебе никто не помеха. Завтра же перевози сюда свою юрту и возьмемся, благословясь, за доброе дело!

Фундамент заложили тем же способом, что и у Ивановой избы. Срубили отборные ели, ошкурили, и один за другим пошли расти ровные, один к одному, венцы. Когда подвели стропила под крышу, съездили на водяную лесопильню в горной лесоразработке, где закупили тесу на потолок и крышу, а заодно присмотрели и дверь с коробкой и оконную раму. Немало пришлось повозиться с русской печью, но и она в конце концов заработала, грела и не дымила.

Так и появилась на нехоженой опушке леса уединенная избушка рядом со старой прохудившейся юртой. Вечерами еловая ветка заглядывала в освещенное керосиновой лампой окошко и металлически скребла жесткими иглами по стеклу. Свет человеческого жилья привлекал любопытного обжору барсука, жившего в норе по соседству, и он рыскал по двору в поисках какого-нибудь лакомства. А в зимнюю голодную пору робко подходили к избушке грациозные косули, чтобы подкормиться душистым сеном из стога, заготовленного Жанторо. Порой наведывались и волки, но в бревенчатую конюшню, где в стойле фыркал конь, путь им был заказан.