В логове снежного барса

Подход к пещере был завален камнями от когда-то обрушившегося скального выступа. Пройти это каменное нагромождение человеку не просто, а коню подавно. Зато следов не остается. За каменным завалом показалась полого уходящая вниз вытянутая площадка, в конце которой находился вход в пещеру. Иван свистнул и услышал за спиной ответный свист. Оглянулся - никого. Слегка растерявшись, сдернул ружье с плеча и, пригнувшись, повел стволами в направлении свиста.

- Салоом алейкум1 - раздался знакомый голос Жанторо.

- Как же я не заметил тебя! - удивился Иван. - Во все глаза смотрел и все-таки прошел мимо.

- А я давно за тобой наблюдаю, - сказал Жанторо.

- Что ж, осторожность никогда не помешает, - согласился Иван. - Ну, показывай, как устроился.

За высоким сводчатым входом открылась круглая полость, небольшая по площади, но достаточная для двух-трех человек с лошадьми. В дальнем конце пещеры чуть дымил каменный очаг. Рядом - толстый настил из арчевых веток и сухой травы - постель беглеца. Это была та самая пещера, в которой жил второй пойманный ими барс. А теперь судьба загнала сюда и его ловца. Однако странно переплетаются порой нити жизни в этом загадочном мире! - подумалось Ивану.

Жанторо подбросил топки в костер, поставил чайник и, вопреки традициям гостеприимства, первым завел разговор об оставшейся без него семье. Слушал жадно, перебивая рассказ нетерпеливыми вопросами.

Иван поспешил успокоить его по поводу домашнего житья-бытья, передал привет и гостинцы от жены. Заметив, как просияло заросшее черной бородой лицо Жанторо, добавил еще одно важное сообщение.

- Похоже, властям ныне уже не до беглых призывников. Народ шибко заволновался. К возмущению мобилизацией добавилось большое недовольство сселением аильчан на неудобья. И страдают-то из-за малоземелья больше всего бедняки, а богатеи самые лучшие пахотные земли успели по себе разобрать.

- Так, может, хватит мне здесь отсиживаться? Вместе и вернемся, как думаешь?

- Пожалуй, стоит попробовать. Может и обойдется, если тихо сидеть.

- Тогда заночуем, а завтра в путь, - обрадовался Жанторо.

Брожение неожиданно приобрело нешуточный размах. То тут, то там раздавались призывы устроить справедливый передел земли. Те, кому было что терять, встревожились и задумали повернуть ход событий в свою пользу. Стали распускать слухи, что во всем виноваты переселенцы из России, они мол, отобрали всю землю. Такие утверждения лишь отчасти были правдой. А корень зла был в политике колониальной администрации, стремившейся создать прослойку лояльно настроенных к режиму собственников, опору и костяк местной власти. Они-то и разоряли крестьян, за бесценок скупали у них землю. В их числе были и кыргызы, и русские, и татары, и уйгуры, и люди других национальностей. В распространении ядовитых слухов был замешан и Темирбай. Опасаясь потерять свои богатства, он коварно предал власть и объявил себя сторонником народного восстания. Сформированный Темирбаем отряд, объединившись с другими силами восставших, внезапно напал на поселенцев из России в Сливкино, Дархане, Теплоключенке, а потом добрался и до дальней Сазановки. Запылали русские избы и украинские хаты, пролилась первая кровь.

Так начался август 1916 года. Недолго продолжалось восстание - не устояло против хорошо вооруженной и дисциплинированной воинской силы. Настал черед карателей. Спасаясь, люди бежали на сырты9, а оттуда через высокогорный перевал Бедель - в Китай. Лишь немногим удалось сохранить остатки своего скота и имущества. Голод и нищета ждали эмигрантов на чужбине. Чтобы не погибнуть, продавали местным феодалам своих детей.

Вместе со всеми сбежал и подстрекатель Темирбай. Пробираясь через снега приграничного перевала, он со злобой винил во всех бедах своих неудачливых соплеменников и втайне жалел, что ввязался в безнадежную затею. Но Темирбаю было все-таки легче, чем другим. Несмотря на потерю скота и имущества, оставались еще немалые деньги, золото и дорогие украшения. С ними ему очень скоро удалось поправить свое положение и развернуть весьма доходную торговую деятельность.

Как только начались погромы в русских селах, Жанторо примчался к Ивану.

- Лучше бы тебе куда-нибудь скрыться на время, - посоветовал он.

- А, будь что будет, - сказал Иван. - Зла я никому не делал, авось, и ко мне не придут со злом.

Сам Жанторо не только не присоединился к восставшим, но и открыто порицал их действия, повторяя слова незабвенного Бейшена о том, что пролитая кровь не служит правому делу и рождает лишь новое кровопролитие.