В ловушке

— Ты не можешь просто оставить их здесь.

Яростный женский голос донесся до заключенного 673 через каменистый каньон. Он замер, подняв голову. Вдохнул воздух, но ничего не учуял, кроме обычного засушливого запаха грязи и пыли.

После стольких лет в одиночестве такой громкий крик резал ухо. К тому же голос женский? Его член среагировал: дернулся и встал. Пять лет назад последний раз дроиды бросили женщину на Драгаш 25. Банде 225-го удалось захватить её первыми. Она продержалась пять минут.

Хорошее напоминание, что хрупкие вещи здесь не выдерживали. Ничего, даже долгожданная телка, не стоило того, чтобы рискнуть жизнью.

— Ты слышишь эти вопли? Они идут. — Голос столь же разъяренного мужчины пронесся по каньону, предусмотрительно выдавая его точное местоположение. — Наш шаттл пронесся по небу, словно приглашая «можешь прийти и забрать меня» всё уголовное население: убийц и психопатов. У нас нет времени выкобениваться. Мы не успеем, если нас кто-то станет замедлять. Мы уходим.

— Ты трус. Я спасла твою жизнь. Меньшее, что ты можешь сделать, это попытаться отплатить тем же.

673 вовремя выглянул из-за каньона и увидел здорового рыжеволосого солдата в военной униформе, который удерживал значительно меньше себя женщину в разорванной серой форме, её ботинки волочились, когда он сильно её тряс.

673 напрягся всем телом. Ему не нравились громилы. Он опустился на корточки. Сработал инстинкт, и 673 прокрался вперед, охватывая взглядом всё происходящее. То, как солдатский ублюдок берег правый бок. Большой пистолет висел в кобуре. Второй — за спиной. То, как разорванная униформа женщины обтягивала её соблазнительное тело, а её спина в гневе выпрямлена, хотя мужчина был в два раза крупнее неё. Остальные девять самодовольных солдат с толстыми шеями и однотипной военной стрижкой под «ежик» стояли рядом, не имея понятия, какую 673 представлял опасность — их внимание было сосредоточено на женщине.

В следующее мгновение женщина упала в грязь. На прекрасную в форме сердечка попку.

Застыв на месте, 673 ожидал, что произойдет дальше.

— Отлично, — прокричала женщина, поднимаясь на ноги. — Иди. Но я не уйду. Мы что-нибудь придумаем.

— Свои похороны.

Солдатский ублюдок схватил мешок с земли и перекинул на плечо рядом с таким же.

— Оставь хоть один. — Женщина ринулась вперед, ухватившись за мешок, но солдатский ублюдок отскочил от неё подальше.

— Теперь не такая важная и могучая, кадет Вест? На деле, похоже, что ты и твои друзья из Совета всё-таки в нас нуждаетесь. — Солдатский ублюдок похлопал по мешку. — Это выдали для военной команды, а ты знаешь, как строго Командный Совет следит, чтобы ресурсы расходовались по назначению. Если ты переживешь ночь, я буду готов выслушать, что ты желаешь сделать за неразрешенную дегустацию. — Хитро взглянув на неё в последний раз, солдатский ублюдок перешел на бег трусцой. — Вперед, солдаты.

Странная дрожь нерешительности охватила 673. Он хотел это оружие. Хотел знать, что в тех мешках. Но он пришел совершено по другому поводу, и раз солдаты ушли, оставшиеся станут легкой добычей.

Странная штука — выбор. Слишком долго единственным выбором было выживание. Ему не нравились альтернативы. Это вновь заставляло его почувствовать себя человеком.

— Вест, пожалуйста, — произнесла темноволосая женщина в такой же серой форме, прохромав туда, где стояла первая женщина, качество её сапог указывало на её принадлежность к Совету даже без необходимости проверить наличие метки на её коже. — Иди с ними. Ты уже столько сделала для нас. Зачем тебе тоже умирать?

673 уже обратил внимание на вторую женщину и раненного офицера Совета, лежащего на земле, отклоняя их как угрозу. По сути, девушка-воин и её спутники ходячие мертвецы — в этом солдатский ублюдок прав. Сильные здесь еле выживают. У раненых же нет ни единого шанса в этом аду.

Казалось, его девушку-воина это не волновало. Его? Нет, она не его. Она просто ничто, зародившаяся грязь на Драгаш 25.

Он давно научился не подставлять свою шею за кого-то ещё. Сохранить свою жизнь итак достаточно трудно.

Тут поднялся ветер, касаясь кожи 673 и сообщая о начале очередной пыльной бури. В течении получаса это место занесет грязью и мусором, всё попавшееся на пути будет погребено под слоем грязи и камней.

— Я не оставлю тебя. — Девушка-воин подалась вперед, её волнистые, черные, как сажа, волосы касались её попки… так легко схватить и обернуть вокруг своего запястья. — Давай найдем что-нибудь, чтобы я могла перетащить доктора Уинтропа.

Женщина развернулась в его сторону, и он полностью рассмотрел её: сперва широко открытые глаза, затем полные розовые губы и упругую, высокую грудь, достаточно полную, чтобы поместилась у него в руках.

Его тело взбунтовалось, мужчина в нём, тот, которым он был когда-то, проснулся с беззвучным рыком, раскаленная добела похоть заполнила его вены. 673 резко дернулся, позабыв все уловки, всю осторожность. Нехватка прикосновений за долгие восемь лет внезапно отдалась мучительной болью на коже.