В ловушке с врагом

Стибрив все, что было плохо прибито: сок, печеньки, пару сосисок и замороженную несколько месяцев назад пачку крабовых палочек, я, не ясно на кой черт, оглядываясь по сторонам, потопала в обратном направлении.

Дверь моей комнаты затворилась и в стеклянных глазах своих маленьких плюшевых друзей я разглядела слезы гордости. А, быть может, от нервов и недоедания я просто-напросто поехала головой и видела то, чего нет.

Вот так бы и Игнат, шатающийся по моей квартире, как по своей, оказался тем, чего на самом деле нет. Если бы дела обстояли так, то я бы даже согласилась на специальную справочку. Хотя, думаю, окружившее меня окружение скоро организует мне выезд в места не столь лечебно-врачебные.

Крабовая палочка оказалась холодной. Холодной настолько, что ледяной. Она торчала у меня изо рта, точно сигарета и можно было даже заметить пар.

Мне сдуру подумалось, что я курю. Мне вообще в этот день думалось всякое, что никогда бы раньше не подумалось, а все потому, что новый семестр, будь он не ладен, наступал на пятки, а долги никуда не девались. Почему нельзя забанкротить долги по учебе? Мол, не в состоянии я сдать, туенькая. Хотя, да, можно — это отчислением называется.

Мои маленькие добрые друзья начали смотреть на меня с сожалением. Они всегда были теми, кто во всем меня поддерживал. Теми, кто тонко чувствовал мое настроение. Люди тоже бывают такими, но почему-то чувствуя твою обесточенность, последние проценты зарядки, если так нагляднее, они пытаются доканать тебя в нулину.

Я завалилась на постельку, прихватив с собой парочку плюшевых напарников. Шум воды затих. Через пару минут послышался щелчок и шлепки босых ног по полу.

«Ну, наконец-то», — подумала я. — «Сейчас зароется в свою нору, и я пойду приводить себя в порядок, а то, как поросенок сегодня».

Я испуганно вздрогнула. Дверь в мою комнату, точно ее кто-то пнул, отварилась. Передо мной возник Игнат. На поясе у него было повязано белое полотенце, что прикрывало его низ до колен. По напряженному торсу стекали капли воды.

— Ты чего приперся? — возмутилась я и вцепилась в своих мягких товарищей.

Он сунул оттопыренный мизинец себе в ухо и наклонил голову в сторону. После убрал руку и попрыгал на одной ноге.

— Зачем пришел, еще и в таком виде? — сказала я. — Вали отсюда!

— Что, не нравится? — спросил он. — А если так?

Игнат крепко ухватился за полотенце и сбросил его с бедер. Я смущенно отвела взгляд.

— Так нравится? — усмехнулся он и сделал шаг ко мне.

— Стой где стоишь, скотина, — разозлилась я. — Я тебе сказала, чтобы ты ко мне больше не подходил.

— Шутишь?

Я подняла взгляд. Такая его наглость начисто отбила у меня всякое смущение и то, что болталось у него между ног, стало волновать меня в последнюю очередь.

— Ты вообще понимаешь что чуть не произошло? — спросила я.

— Ты о чем?

— О чем?

— А, — вспомнил он и пожал плечами. — ну, пронесло же.

— Да чтобы тебя пронесло, идиот.

— Да ладно тебе, — сказал он и вскинул брови. — Тебе же все понравилось. И сейчас я все вижу.

— И что ты видишь?

— Вижу, что ты хочешь меня поцеловать, — сказал он и лукаво скосил улыбку. — Только вот сверху или снизу?

Он как-то в момент оказался передо мной и приземлил свой голый зад на мою постель.

Его крепкая рука схватила мою. Он потянул меня к своему бедру.

— Ты больной? — пришла я в себя и тут же откинулась назад и рубанула ему пяткой в печень. Хотя, если бы это было так, он свернулся бы от боли.

Игнат вскочил, потирая бок. Я как-то машинально убрала игрушки, что были со мной и попадали во время этой сцены.

— Больше не подходи ко мне! — прошипела я.

— Ты сейчас серьезно прячешь от меня игрушки? — изумился он. — Мне нравится!

— Фу! — скорчила я лицо.

— Да ладно тебе, ты меня боишься что ли? — сказал он и показательно облизнул нижнюю губу, проведя рукой по кубикам пресса.

Во мне проснулся демагог.

— Почему ты себя так ведешь? — спросила я.

— Как?

— Ты то поступаешь, как мифический «настоящий мужчина», то вытворяешь всякую дичь, как сейчас.

— А что тебе не нравится сейчас? — удивился он.

— Ты больной? — уже как-то обреченно выпалила я.

— Эх, совсем ты меня не любишь, — брякнул Игнат.

— Прекращай это, — попросила я. — Теперь мы семья.

Он усмехнулся. Я собралась с мыслями.

— Давай на этом закончим, хорошо?

Игнат поднял с пола полотенце и прикрыл им наготу. После недовольно цокнул.

— Я подумаю.

— Я напишу на тебя заявление в полицию, если так продолжится. Все, что мы сделали — отвратительно, учитывая, кто мы теперь друг другу. Отвратительно, — повторила я, и постаралась укоренить эту мысль в своей шабутной голове.

Выражение его лица омрачилось.

— Ты легла под меня без принуждения. Если твои ножки сами расходятся в стороны при виде мужика, в чем моя вина? Я лишь воспользовался возможностью.

На этой реплике все приличные слова в моем словаре закончились.

— Мразь, — выплюнула я на выдохе. — Знать тебя не хочу!

— Придется, — сказал он и покинул мою комнату.