В ловушке сна: маранта

– Ладно уж, кончай смущаться, как леди какая, – хохотнула Маруна и по-свойски ткнула меня локтем под рёбра. Я, правда, чуть на пол не слетела, но такие мелочи лератку не особо заботили. Продолжая хитро улыбаться, она сложила руки на внушительном животе, обтянутом коричневым передником поверх цветастого сарафана, и заговорила, глядя, как я пытаюсь скрыть смущение за активным поеданием сушек. – Господин-то добро дал, велел, чтоб я давала всё, что просить будешь. Я б и раньше не пожалела чего, уж больно глянулась ты мне. Да сама знаешь, Гаргалыга вечно нос свой суёт: аль что не так, вмиг визг поднимет. Мы-то привычные, а ну она на тебя и руку поднять решит? Заступиться, чай, не успеем, а нам молодой господин потом головы с плеч снимет. С разрешеньицем-то всё теперь спокойней будет.

Я согласно закивала.

Выпустив кольца дыма, которые вмиг уволокло в открытое окошко, Оттика прищурилась и насмешливо произнесла:

– Филюг-то наш вчера, как услышал, что ты блюда новые стряпать будешь да Маруну им учить, на радостях чуть целовать господина не кинулся. А после и вовсе вызвался помогать во всём. Он бы с вечера начал да за ночь всю картошку перечистил бы, насилу остановили.

Удивлённо вскинув брови, я повернулась в сторону лерата, сидевшего в углу и пытающегося не отсвечивать. Столкнувшись со мной взглядом, детина живо залился краской и с усилием принялся за прерванное занятие так, что очистки во все стороны полетели!

Торопливо погасив смешок, я вернулась к чаю и разговорам, чтобы не смущать бедного Филюга ещё больше. Итак, бедный, всё это время сидел и на мои голые коленки пялился.

– Ты коль стряпать-то собралась, чаи-то долго не гоняй, – заметила Маруна, мельком взглянув на высоко стоящее солнце. – Мы работу свою сделали, господа и леди аккурат сейчас отобедать изволили. Девки наши ещё часок бездельничать будут, опосля к ужину всё готовить придут. Лучшего времечка, чем сейчас, и не сыщешь.

– И то верно, – привычно ответив собеседнику на его же «языке», я опёрлась ладонями о столешницу, поднимаясь с табурета.

Маруна права, с какой стороны ни погляди… Тьфу. Вот что значит сила привычки! Я теперь после каждого общения с кухаркой и другими обитателями кухни деревенский говор из себя машинально извлекать буду. Тут-то меня все поймут (для чего, собственно, стиль речи и меняю), а если ляпну Аделиону что-нибудь такое? Или ещё хуже, кому-нибудь вроде той рыжей?.. Себе же боком выйдет.

Наказав самой себе впредь быть аккуратней в словесных излияниях, я выпросила у Маруны фартук и нужные продукты, пришла в неописуемый восторг при виде вполне привычной тёрки и принялась за самую нудную часть работы. Благо хоть здесь, за отсутствием кухонного комбайна, в процессе натирания картошки остаться без ногтей мне теперь не грозило – на алмазных коготках не оставалось ни царапины даже при особо резком шарканье о лезвия!

Настроение плавно поднималось, на кухне до сих пор было немноголюдно, свежий ветерок из окна приятно обдувал разгорячённую от процесса готовки и нагревающейся плиты кожу. Маруна зорко следила за моими действиями, периодически переспрашивая, что я и куда добавляю да зачем сливаю лишнюю жидкость из гадкого месива, которым ей показался сырой «фарш» для будущих драников.

Объяснив, я попросила отчаянно краснеющего Филюга перетащить получившийся огромный чан поближе к плите, проверила готовность сковородки и собиралась было приступить к обжариванию, но внезапно послышался громкий смех и входная дверь, та, что со стороны озера, открылась. Работники вернулись с обеда, и первые из них, оказавшиеся на поверку рыженькими двойняшками, с ходу уставились на мои ноги. Подняли взгляд выше, нервно сглотнули, подняли ещё выше – нарвались на грозно нахмурившуюся Маруну, упирающую руки в крутые бока. Переглянувшись, братья-поварята торопливо отступили и дали дёру, столкнувшись лбами, не сумев сразу определить очерёдность прохода в довольно широкие двери.

Я только похихикала, берясь за ложку, уже понимая, что невольных зрителей моих кулинарных изысканий стало теперь гораздо больше.

Надо отдать должное – с советами, вопросами и просьбами попробовать ко мне никто не лез. По возвращении все занялись своими делами, на кухне царило лёгкое оживление да стоял негромкий весёлый говор. Единственным, кто уже отведал мою стряпню в полной мере, оказался налопавшийся от пуза Филюг, теперь довольно развалившийся на улице, прямо напротив окошка на пару с моим дархаром. Заслужил парень, что ни говори.

Маруна и Оттика, попробовав первые готовые драники, остались вполне довольны и, понаблюдав ещё немного, вскоре тоже принялись за свои дела. Что не помешало им потом сноровисто накрыть на стол, но садиться они не стали, ожидая меня. И это было… приятно, чёрт побери!

Я настолько задумалась, что едва не подпрыгнула, когда на моей талии оказались мужские руки, а на плечо лёг подбородок. Несколько секунд ушло на то, чтобы узнать невесть откуда взявшегося Аделиона и перевести дыхание. Нельзя же так пугать! Могла же и двузубой вилкой наугад ткнуть.