В лучах эксцентрики

ИВАН ФРОЛОВ

В ЛУЧАХ ЭКСЦЕНТРИКИ

КОГДА МЫ БЫЛИ МОЛОДЫЕ

Август 1949 года. В коридорах Всесоюзного государственного института кинематографии столпотворение. Сотни юношей и девушек, стремящихся к красивой жизни или к каторжной работе в кино, пытают свое счастье, сдавая вступительные экзамены на различные факультеты...

Среди поступающих одновременно со мной на режиссерский факультет резко выделялась колоритная фигура длинного, как жердь, абитуриента.

— Леонид Гайдай,— представился он.

Новый знакомый много хохмил, относился к себе с иронией. Это запомнилось.

Мне было в то время двадцать три года, Гайдаю — двадцать шесть, в разговоре выяснилось, что оба мы — инвалиды Отечественной войны, и, как бывшие фронтовики, быстро нашли общий язык.

Оказалось, что Гайдай уже окончил театральную студию и успешно работал актером в Иркутском областном драматическом театре,

— Играл Соленого в «Трех сестрах», Ивана Земнухова в «Молодой гвардии»,— рассказывал он,— Медведева в «Славе» Гусева, Винченцио в «Укрощении строптивой», шофера Гончаренко — «Под каштанами Праги» Симонова, радиста Апанасенко — «За тех, кто в море» Лавренева, Якова Яссе в «Заговоре обреченных» Вирты и десяток мелких ролей.

Вообще во ВГИК поступали люди хорошо подготовленные с удивительным для меня кругозором. История кино, со всей персоналией, была для них родной стихией, и они тут же, перед дверью приемной комиссии, стали просвещать меня. Говорили, какие фильмы поставили набиравшие курс режиссеры М. Ромм и С. Герасимов, какие склонности и пристрастия выказывают в своем творчестве, какие качества хотят видеть в будущих студентах и даже — какие вопросы задают.

Я мог похвастаться лишь тем, что подростком работал киномехаником и Петра Алейникова отличал от Бориса Андреева. Поэтому эрудиция новых знакомых повергла меня в уныние.

Гайдай тоже был подготовлен неплохо. Особенно хорошо он знал киноактеров. В разговоре часто ссылался на свою театральную практику, анализировал образы, которые приходилось воплощать...

Поступок собеседника, решившего поменять престижную работу успешно выступающего актера на шаткое положение студента с абсолютно неясной перспективой, казался мне нелогичным. На мое удивление по этому поводу он шутливо бросил:

— Половина успеха актера зависит от случайностей, половина — от внешности, остальное — от таланта. Надоело быть рабом обстоятельств.

И тут же я узнав, что одновременно со ВГИКом он сдает экзамены на режиссерский факультет ГИТИСа. Этот выбор профессии, от которой он чувствовал полную зависимость в своей деятельности, многое объяснил мне: Гайдай хочет обрести самостоятельность, стать хозяином своей судьбы…

После общения с приемной комиссией первых абитуриентов по коридорам разнеслась весть:

— Кроме искусства много спрашивают о политике. Надо знать всех государственных деятелей, руководителей партий, быть в курсе международных и внутренних событий…

— В общем, чтобы стать режиссером, товарищи, надо читать гаэеты...

Газета «Известия» за сентябрь 1949 года.

«Второй всемирный конгресс молодежи в Будапеште. Советский Союз идет во главе демократических сил всего мира».

«25 тысяч человек слушали Поля Робсона в Пикскиле. Фашистские хулиганы снова пытались сорвать концерт».

«Занятие китайской Народно-освободительной армией Синяня».

«Фашистской банде Тито и его хозяевам не удастся превратить Албанию в свою колонию. Выступление Энвера Ходжи».

«Рабочий класс Италии не даст растоптать свои права. Выступление Пальмиро Тольятти».

«Речь Мао Цзэдуна на открытии Народной политической консультативной конференции в Китае».

«Выход очередного номере газеты «За социалистическую Югославию» — органа югосллвских революционных эмигрантов в Советском Союзе».

То было славное время! Незабываемая студенческая пора, когда самыми сильными побудительными мотивами служили светлые идеалы. Мы видели перед собой открытыми все двери, в которые манил нас радужный свет далеких огней, и казалось, что все дело исключительно в нас самих, что объективные препятствия для того и существуют, чтобы их преодолевать.