В лучах мерцающей луны

Она задержалась у витрины модистки и сказала себе: «Почему бы не зарабатывать себе на жизнь, мастеря шляпки?» Стайка девушек работниц высыпала из дверей мастерской и разбежалась кто на трамвай, кто на омнибус; и она с неожиданно пробудившимся интересом глядела на их утомленные и говорящие о независимости лица. «Почему бы и мне не зарабатывать на жизнь, как они?» — подумала она. Чуть дальше ей повстречалась мягко семенящая сестра милосердия: спокойный бесцветный взгляд монахини, руки, спрятанные в просторные рукава. Сюзи смотрела на нее и думала: «Почему бы не стать монахиней, перестану тревожиться о деньгах и буду спешить в белом чепце на помощь беднякам?»

Все те незнакомцы и незнакомки, которым она улыбалась мимоходом, на которых оглядывалась с завистью, были свободны от потребностей, рабой которых была она, и они не поняли бы, о чем она толкует, если бы она рассказала им, как много ей нужно денег на платья, на сигареты, на бридж, и экипажи, и чаевые, и прочие дополнительные расходы и что как раз сейчас она должна была бы бежать назад, на обед в британском посольстве, где ее неизменное право на подобные излишества было бы торжественно признано и подтверждено.

Искусственность и нереальность ее жизни обволокла, как удушливый газ. Она остановилась на углу улицы, задыхаясь, словно бежала наперегонки. Затем медленно и бесцельно пошла мимо небольших частных домиков, утопавших во влажных садах, по улице, которая вела к авеню де Буа. Присела на скамью. Невдалеке величественно вздымалась массивная Триумфальная арка, а за ней река автомобильных огней устремлялась к Парижу, и неумолчный пульс города нарушил покой в ее груди. Но это продолжалось недолго. Сюзи глядела на все это как с другой стороны могилы, потом встала и пошла по Елисейским Полям, полупустым в этот час затишья между сумерками и ужином, с таким ощущением, будто мерцающая авеню и на самом деле превратилась в элизиум, обитель теней, от которой и получила свое название, и Сюзи была призраком среди других призраков.

На полпути к дому она обессилела от одиночества и опустилась на скамейку под деревьями возле Рон-Пуэн. Сходящиеся улицы постепенно оживились, вереницы авто и экипажей катили по ним рядом или обгоняя друг друга в сумбурной гонке искателей удовольствий. Она ловила блеск драгоценностей, крахмальных манишек и бездумно скучающих глаз в этой смутной лавине мехов и бархата. Она будто слышала, что говорят сидящие в авто и экипажах пары, живо представляла гостиные, рестораны, дансинги, куда они мчатся, захватывающую рутину, которая несла их, как Время, этот вечный пылесос, всасывая вместе с пылью от их колес. И снова чувство одиночества исчезло, сменившись облегчением…

На углу пляс-де-ля-Конкорд она остановилась, узнав человека во фраке, который ловил такси. Их глаза встретились, и Нельсон Вандерлин, а это был он, шагнул к ней. Он был последним человеком, которого она ожидала встретить, и невольно подалась назад. Что он знает, догадывается ли о ее пособничестве любовным похождениям жены? Несомненно, Элли все выболтала к этому времени; вероятно, теперь, завоевав Бокхаймера, она поделилась с Нельсоном своими любовными историями точно так же, как со всеми на свете.

— Так-так-так… поймал беглянку! Рад видеть тебя, Сюзи, дорогая!

Он сердечно пожал ей руку и с церемонной учтивостью склонил округлое розовое лицо. Неужели в этом мире, от которого она бежала, никакого значения не имеет, любит ли человек, ненавидит ли, помнит ли?

— Не думал, что ты в Париже… сам только что приехал, — продолжал Вандерлин, который был заметно рад встрече. — Слушай, не предполагал, что ты случайно свободна этим вечером, так не составишь ли компанию старому холостяку, а? Нет? Да? Отлично, в кои-то веки повезло! Так куда отправимся? Наверно, в одно из тех местечек, где танцуют? Да, я сам когда-то «кружился, чуть земли касаясь стопами, легкими, как сон».[27] Отдал дань времени! Такси! Садись… отвезу тебя сперва домой и подожду, пока будешь прихорашиваться. Времени у нас достаточно.

Когда он повел ее к экипажу, она заметила, что он хромает, как подагрик, и с трудом забрался вслед за ней на сиденье.

— А нельзя ли мне пойти как есть, Нельсон, мне не хочется танцевать. Давай просто пообедаем в каком-нибудь из славных дымных ресторанчиков рядом с пляс-де-ля-Бурс.