В лучах заката

Я читала об этом в газетах, которые принесли мои родители. Смотрела новости. Впитывала эту новую реальность. И той ночью, когда часы посещения закончились и две добрых-но-строгих медсестры выпроводили моих родных, я дотянулась до висевшего на стене телефона. От болеутоляющих, которые мне давали, меня клонило в сон, но я не хотела засыпать, не услышав его голос. Не убедившись, что все в порядке.

Я набрала номер и снова легла, пристроив телефон между плечом и ухом. Я наматывала на палец извивающийся спиралью провод, в ожидании вслушиваясь в гудки… гудки… гудки. Гудки.

Наверное, никого нет. Заняты… чем-то. Я пыталась не расстроиться и уже потянула руку, чтобы повесить трубку на место. Утром я могу попробовать еще раз.

– Алло? – едва слышный голос прорвался сквозь плохое соединение. – Алло?

Я снова прижала телефон к уху и улыбнулась.

– Привет, – прошептала я.

Лиам тихонько вздохнул.

– Как же я рад слышать твой голос. Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше.

– Прости, что я не смог остаться. Сенатор Круз попросила нас вернуться в отель. Мы были – это, конечно, не оправдание – но мы были очень заняты. Толстяк и Ви сказали, что, если мы не пойдем, ты нас поубиваешь.

– Они были правы. – Я снова устроилась на боку. – Что происходит? Бабушка сказала что-то о пресс-конференции…

– Да, насчет плана. Большого плана. Тут собралась целая куча народу… Невероятно, но мы добились этого. У нас теперь есть представитель, который будет присутствовать на всех совещаниях и обсуждениях.

– Кто? – спросила я. Если это был не Лиам, то… кто?

– Угадай, кто открыл свой большой пухлый рот и начал, во всех подробностях за ужином толкать речь о том, что сенатор Круз должна сделать. Это было невероятное выступление.

Рассмеявшись, я закрыла глаза.

– Не может быть. Что, правда?

– Правда. И она сказала Толстяку, что на следующее утро он должен будет выступить на совещании, – продолжил Лиам. – И то, что ему оказали такую честь, либо привело Толстяка в восторг, либо вывело из себя. Иногда его не поймешь.

Воцарилась тишина, и я вслушивалась в его дыхание.

– Ты в порядке?

– Да. Да, милая, все нормально, – сказал он, но в его голосе послышалось напряжение. – Мама приедет завтра. Она тоже постоянно повторяет это слово: «нормально». Я… я просто хочу, чтобы ты была здесь, вот и все. Я завтра приду, как только смогу.

– Нет, – сказала я, – завтра, как только наступит утро, я сама приду к тебе.

– Может, мне просто встретить тебя на полпути, – пошутил он.

Я слушала, как Лиам рассказывает мне о том, что еще не всех детей успели забрать родители. И таких человек сто, не меньше. Их бесплатно поселили в отеле и кормят тоже бесплатно. И целая армия волонтеров снабдила их одеждой и другими нужными вещами. Со смехом Лиам признался, что застал Вайду и Толстяка в лифте, и они стояли явно слишком близко друг к другу. Когда Зу сказали, что ее родителям удалось покинуть страну, она только пожала плечами. И пока с ними не удастся связаться, девочке предложили вернуться в дом ее дяди и жить там с родными и с Хиной, или поселиться с Вайдой, Нико и Кейт рядом с Вашингтоном, им нужно было иметь постоянную связь с сенатором Круз. Ей понадобилось меньше секунды, чтобы выбрать Вашингтон.

А я рассказала ему о встрече с родителями. О том, как солдаты, охранявшие дверь в мою палату, каждый раз, как она открывалась, заглядывали внутрь. О том, как дрожала рука врача, совсем немного, когда он осматривал мои порезы. И в какой-то момент я поняла, что засыпаю.

– Вешай трубку и ложись спать, – сказал Лиам, и его голос звучал так же устало, как и мой.

– Лучше ты повесь трубку.

И никто из нас этого не сделал.