В львиной шкуре 5

Великий князь покосился на сопровождающих его людей. Вот они, кто в числе первых радостно бросился громить московские дворы. А сейчас эта стая голодных волков шла с задумчивым видом. Кто знает, какие мысли скребутся в их головах? Не захотят ли поменять вожака? И есть отчего. Сначала, как гром среди ясного неба, пришло сообщение из Москвы: убили Великую княгиню Марию Ярославну, а все ниточки этого убийства тянутся в Тверь. Потом выяснилось, что Крымский хан не намерен ссориться с Иваном Московским, а князь Оболенский встал с войсками на границе тверских земель и что собирается делать дальше — непонятно. Гонцы, отправленные к нему, так и не вернулись. Так же неясна судьба посланников, которых Михаил Борисович отправил в Литву к своему тёзке. Зато слышно, как Москва собирает войско, чтобы тверичанам и лично ему отомстить за всё. И как быть в этой ситуации? К убийству Великой княгини он не причастен, но разве после всего случившегося ему поверят? Он бы точно не поверил. Значит, в Москву соваться не стоит. В Твери тоже неспокойно. Народ шушукается по углам, косо смотрит на бояр и дворян. Как бы смута не началась… Бежать в Литву? Но неизвестно, как поведёт себя Михаил Олелькович. Вдруг выдаст его Ивану Московскому, которого, если верить слухам, величают не иначе, как Государь всея Руси?

С такими безрадостными мыслями Михаил Тверской дошёл до своих палат и остановился возле крыльца. Свита, получив разрешение удалиться, быстро рассосалась. Рядом остались лишь несколько воинов. Сам князь уходить не спешил. Ему в голову пришла мысль разыскать среди непроглядного неба хотя бы одну звёздочку. Если это случится, то, значит, удача снова повернётся к нему лицом. Подняв голову вверх, он, словно слепой котёнок, принялся тыкаться взглядом в пространство. Охрана, глядя на него, тоже начала заинтересованно поглядывать в сторону неба. И тут случилось то, что позже назовут дьявольскими кознями… Сначала рядом с крыльцом прямо из-под земли вырвался яркий сноп пламени, отчего все воины, что находились поблизости, буквально ослепли. Побросав факелы наземь, они принялись тереть кулаками глаза, при этом громко проклиная нечистого. За секунду до вспышки прозвучало неуловимое: «Фьють!» и Михаил Борисович Тверской схватился левой рукой за шею. Небольшой, тонкий шип, который он вытащил из ранки, рассмотреть ему уже не удалось. Ослеплённый, как и его охрана, князь крепко зажмурился, сжал ладонями лицо и грузно повалился на землю. Шип упал в щель между мостками. На крики и брань охранников из палат выскочили слуги. Но разобрать что-либо в потёмках было проблематично. Когда же принесли достаточно факелов, чтобы осветить двор, а к охране вернулось зрение, Тверской князь уже не дышал. А от места трагедии невидимой тенью удалялся силуэт, облачённый в тёмное одеяние монастырской послушницы. Через час одеяние послушницы сменилось на мужской кафтан и шапку, а человек, их надевший, вскочил на коня и поскакал в сторону Москвы.

Уже через день дон Игнат знал, что случилось в Твери. Однако бежать с докладом к Ивану III он не собирался. Нечего демонстрировать свою осведомлённость. Зато Лемезов послал сообщение в столицу Южной империи, чтобы руководство было в курсе. Руководство приняло информацию к сведению и выдало новую порцию инструкций.

— Доброе утро, дон Игнат, — в кабинет вошёл молодой русоволосый мужчина среднего роста. На его гладковыбритом курносом лице играл нежный румянец, прямо, как у девицы. В зелёных глазах прятались весёлые огоньки. Облачён он был в форму охранников кафе, которая сидела на нём, как влитая, подчёркивая хорошо слаженную фигуру. Двигался мужчина легко и практически бесшумно, словно танцор, достигший в своём искусстве совершенства.

— Здравствуй, Пётр, — кивнул сидящий за столом Лемезов и указал рукой на свободный стул. — Присаживайся. Чай будешь? Или ещё чего-нибудь?

— Благодарю, дон Игнат, но я уже успел плотно позавтракать, — ответил мужчина, присаживаясь на стул.

— Тогда к делу. Новости, что ты мне привёз из Твери, я передал вчера в столицу… А теперь расскажи, удалось ли разузнать чего-нибудь новенького?

— След сбежавших княгинь мне, увы, обнаружить не удалось. Канули, словно в Лету…

— Жаль, — вздохнул Лемезов. — В столице имеют на них большие виды. Мне сказали, если княгини отыщутся, то они должны быть переправлены в нашу страну.

— А их дети? — спросил Пётр.

— И дети в том числе. Так же велели установить связи с безземельными русскими князьями. Наш император даст, что они хотят. Ещё было бы неплохо разыскать среди кочевников обедневших мурз и беков, желательно вместе со своими юртами (племя).

— Смею предположить, что им тоже будет дарована земля?

— Да, земля с прекрасными пастбищами, на которых можно разводить коней и других животных.

— Зачем им менять одну землю на другую? — Пётр задал вполне резонный вопрос.