В магический дом требуется домовая

Лукерья не была уверена, чем закончилось противостояние господина сэн Хейля и лжесекретарши на дороге из Забытушек, поэтому страшилась что-то говорить, чтобы не обнадеживать и так болезненную малышку раньше времени.

— Я вот тут, — вовремя вклинился Подкопайло, — значится, травки и всякое на пользу принес. Хозяюшке и молодому сэн Рэну, значится, подлечиться.

Да еще по помещению вдруг поплыли непонятно откуда запахи свежеиспеченного хлеба, наваристого бульона и яблочного компота.

Круто развернувшись на пятках, так ничего и не ответив Эльке, домовая с одобрением и одновременно с испуганным возмущением уставилась на старейшего домового. Ведь не уживаются домовые под одной крышей, где одни хозяева. А раз этот дедок в доме сэн Хейлей готовить может, то выходит, что Лукерья-то тут и вовсе теперь чужая, бездомная. Занял старый домовой место. Еще бы! Магии в доме много, семейство хорошее. А ее, Лушку, к дому так ведь и не привязали.

«Сэн Рэны меня, конечно, пригласят, — сникла расстроенная домовая, наблюдая, как под руками седого дедули уверенно мелькает посуда, — но как же так? Почему?»

— Чавой уставилась-то, молодуха?! — весело подмигнул ей дед Панас. — Дурная голова-то бабья чегось, наверное, себе навоображала? На стол давай накрывай да травы завари. Подлечим, покормим, ну а потом и погутарить можно.

Шевельнув густой белоснежной бровью, он ликвидировал бардак на столе, убрав все ненужное. Тетрадочка Элькиной мамы бережно опустилась девочке на колени.

Домовая в противоречивых чувствах начала стелить на стол пеструю скатерку, когда в спину ей раздалось ворчливое:

— Да никто тоби с этого дому не погонит, дурында! Не майся ужо! Я себе место отыщу, за этим дело не станет. Я же ж к молодежи поближе куда в новый дом, шоб годков, значится, скинуть хоть полтораста. Столько в этой мерзоте просидел, как огурец в банке, ажно прокис. Мне бы развеяться, ну и, значит, шоб мой опыт, а от их уважение!

Элька не поняла, почему старичок говорит про то, что Лушку не прогонят. Конечно, не прогонят, и так еле вернули, но речь о новом месте поближе к молодежи натолкнула ее на мысль.

— Ой, дедушка, а мы тут хотели клуб молодежный открыть! Чтобы за едой с друзьями посидеть, пообщаться и развлечься чем-нибудь. Работать там будем и отдыхать. Может, вы туда домовым захотите?

— О как! — солидно огладив бороду, просиял старичок. — Я, конечно, сперва бы поглядел, насколько у вас там серьезно и каков размах. Но, чую, дело в наших краях неслыханное и дюже завлекательное. Подумаю, внучка, подумаю! Благодарствую за заботу.

Успокоившись душой, Лукерья засияла и закрутилась по кухне как заведенная юла. Дед Панас, чтобы не мешать, отошел к столу, жестом усадив рядом чуть нервничающего огородника.

Лежа головой на коленях отца, тихонько простонал Поль. Домовая метнулась к мужчинам с кружкой только что приготовленного отвара, проведя над ним ладонью, чтобы остудить.

— Поите тихонечко, господин Карл, — подавая посудину артефактору, посоветовала она. — Потом бульончика горяченького надо будет дать.

Сэн Рэн согласно качнул рыжей шевелюрой, в которой за это время стало больше серебра, чем меди, и, приподняв голову Поля, чтобы тому было удобнее, принялся поить сына, как самая квалифицированная в мире сиделка.

На стол тем временем выставлялась еда, и Лукерья уже переливала в графин компот, когда Панас дернулся, прислушиваясь, и, ухмыльнувшись, картинно щелкнул пальцами.

Стол внезапно раздвинулся вместе со скатертью и стоящей на ней едой так, чтобы и кресло с Элькой, и козетка с соседями, не говоря уж о прочих посадочных местах, оказались вокруг него.

— Не серчай, — кивнул Панас дернувшейся от такого проявления силы домовой, — подмогнул немного, шоб не тревожить! Хозяев встречать будем! Подкопайло, поди помоги, ты там начудил с садом-то, — настоятельно велел старик огороднику. — Да и там не просто все. Глянешь — поймешь! Ну и травками озаботься особыми.

Чувствующего себя виноватым из-за дырявой памяти Подкопайло словно ветром сдуло.

— Папа приехал?! — попыталась вскочить с кресла Элька, но ей не дали.

— И папа, и мама! Сиди, егоза, еще упадешь там без сил. Они и сами сейчас не совсем в порядке. Еще и за тебя переживать начнут. — Он погрозил насупившейся девочке корявым морщинистым пальцем. — Лучше вон супа похлебай. Можа, румянец хоть по щекам мазанет.

Словно отвечая на его слова, живот у Элии протяжно буркнул, и девочка, послушно цапнув ложку, с аппетитом зачерпнула ароматное варево. Тем более что в коридоре уже раздалось громкое:

— Карл? Элия?!

И послышались тяжелые отцовские шаги, к которым присоединились шуршащие шажочки Подкопайло и его глухой бубнеж.

В кухню Франц сэн Хейль вошел, бережно неся свою драгоценную ношу. Маленькая женская фигурка, завернутая в оказавшийся в экипаже дорожный плащ, неподвижно замерла у него на руках, только серебристо-белые волосы прядями свисали вниз и колыхались при каждом шаге мужчины.