В места не столь отдаленные

Невежин как-то вдруг встрепенулся и, отложив газету, стал внимательно слушать.

— Поедем в Крым или на Кавказ, если не хочешь ехать за границу… Там, говорят, так хорошо, а здесь на дачах везде так скверно… Не правда ли?

Но муж решительно был против. Он вдруг припомнил первый год путешествия, вечно глаз на глаз с этой назойливой, влюблённой женой, и с него было слишком довольно!

«Заграница» ему опротивела… Ни Крым, ни Кавказ его не прельщают. И главное… главное, ему «нельзя ехать!» — совсем неожиданно прибавил Невежин.

— Нельзя ехать! — переспросила жена чуть дрогнувшим голосом, поднимая на мужа удивлённые глаза и пересиливая охвативший её страх.

— Ну да, нельзя… Что тебя так удивляет?

— Я не удивляюсь… Ты раньше ничего не говорил…

— Я и сам узнал только на днях… Мне дали серьёзное поручение в канцелярии, и я должен всё лето работать!.. — проговорил он с какой-то суетливой горячностью.

«Он — работать? Правду он говорит или лжёт?»

Она бросила быстрый пытливый взгляд на это свежее, румяное молодое лицо, полное жизни и чарующей красоты. В этом взгляде было и презрение, и сумасшедшая страсть, и недоверие.

И этого красавца хотят отнять от неё?! Зачем же она купила его? За что она испытывает муки ревности, не смея даже показать их, за что она, как ищейка, следит за ним, за что не спит по ночам?.. Она готова простить ему всё, но только он должен принадлежать ей…

Ей показалось, будто он как-то особенно скоро отвёл глаза.

«Лжёт!» — промелькнуло в её уме, и она сказала тихим, ласковым тоном:

— Но разве нельзя отложить эту работу до осени?

— До осени? — вспылил Невежин. — Я, кажется, толком говорю, что нельзя… Мне, наконец, надоело бить баклуши.

— Ну что ж, и отлично, мы поедем на дачу, — согласилась Людмила Андреевна.

— Но послушай, однако, Людмила, — мягко заметил Невежин, — что ж тебе из-за меня оставаться? Если ты хочешь ехать куда-нибудь подальше, я могу проводить тебя и потом приехать за тобой… Быть может, твоё здоровье…

— Что ты, что ты, Евгений, — перебила Людмила Андреевна. — Я, слава богу, здорова… Спасибо за внимание! Обо мне не беспокойся… Мне везде хорошо, когда ты бываешь немножко добр со мной, — тихо и покорно прибавила она. — Так куда ты хочешь ехать на дачу?

Она произнесла эти слова по-видимому спокойно, но в душе у неё бушевало. Она жадно ждала ответа, не спуская глаз с мужа. Не дрогнет ли его лицо? Не выдаст ли голос?

— Мне решительно всё равно куда…

— Всё равно? — обрадовалась она. — Не хочешь ли в Ораниенбаум?.. Там море, парк, не так людно… Кстати, в Ораниенбауме будут жить Засекины! — вдруг прибавила она, вспомнив, что эта хорошенькая Засекина зимой сильно кокетничала с мужем.

— Как знаешь.

«Нет, не она!» — подумала Людмила Андреевна.

— Впрочем, тебе будет далеко ездить… Лучше поедем в Павловск… Согласен?

— Куда угодно… Мне всё равно! — нетерпеливо ответил Невежин и встал из-за стола.

На другой день Людмила Андреевна проснулась в самом приятном расположении духа, сладко потягиваясь на кровати. Она была полна чудных воспоминаний… Накануне муж поздно вернулся и зашёл к ней в маленькую гостиную, где она, грустная и одинокая, коротала вечер за книгой. Он был добр и ласков. Он так нежно спросил, почему она долго не спит, что она не выдержала: слёзы хлынули из глаз, и она порывисто обвила руками его шею, вся вздрагивая и покрывая его лицо страстными, безумными поцелуями… И он не оттолкнул её, когда она, заглядывая в его смущённое лицо, с нежной мольбой тихо увлекла его за собой…

Людмила Андреевна торопливо оделась, собираясь ехать нанимать дачу. Она вернётся к обеду и сообщит мужу о результатах. Он ведь дома будет обедать? После они поедут вместе посмотреть. Она была необыкновенно оживлена за кофе и, казалось, помолодела; глаза её с такою любовью смотрели на мужа, что Невежин невольно смущался. Наконец она уехала, обняв на прощание мужа и не заметив его нетерпеливого, страдальческого выражения лица в минуту этого долгого и нежного поцелуя.

Она нашла прехорошенькую, уютную дачу и торопилась домой, чтоб обрадовать мужа. Мысли её не были особенно мрачны. Она раздумывала об этом внезапном служебном усердии, и оно сегодня не показалось ей таким подозрительным, как вчера… Впрочем, она во всяком случае наведёт справки.

К пяти часам она вернулась, но мужа дома не было.

— Прикажете подавать обед? — доложил лакей, когда пробило пять часов.

— Разве Евгений Алексеевич говорил, чтоб его не ждать?

— Они ничего не изволили сказать.

— Так подождите подавать, пока не вернётся Евгений Алексеевич. Он, верно, скоро будет! Да скажите повару, чтобы не передержал пирожков — барин этого не любит. Да красное вино не забудьте подогреть…

— Слушаю-с.

— Евгений Алексеевич на Арапе уехал?

— Нет-с пешком. Позавтракали и ушли.

— Без меня никого не было?

— Никого-с.

Людмила Андреевна присела в гостиной, но ей не сиделось. «Что могло задержать мужа?.. Он ведь обещал дома обедать?» Она порывисто поднялась и заходила по зале, подходя к окнам, прислушиваясь, — не подъедет ли извозчик, не дрогнет ли звонок, — взглядывая на часы.