В мире античных свитков.

Марциал называет имена нескольких своих издателей. Это Квинт Валериан Поллий, издавший самые ранние произведения поэта («Все то, что я мальчишкой и юнцом сделал» — I, 113). Вторым был вольноотпущенник Секунд, издававший эпиграммы Марциала свитками очень небольшого формата («В ящик большие клади, я же в руке умещусь» — I, 2). Третьим следует назвать Атректа, книжная лавка которого подробно описана Марциалом:

…………
Постоянно ты ходишь Аргилетом:
Против форума Цезаря есть лавка,
Косяки у нее все в объявленьях.
Там ты мигом прочтешь о всех поэтах,
И спросить не успеешь ты Атректа
(Так хозяин зовется этой лавки),
С первой иль со второй подаст он по

лкиОтскобленного пемзой и в порфире,
Пять денариев взявши, Марциала.
«Да не стоишь того!» — Ты прав, не спорю.

I, 177

Четвертым является книгопродавец Трифон, упоминаемый дважды (XIII, 3; IV, 72):

Требуешь все от меня в подарок ты, Квинт, моих книжек,
Нет у меня: их продаст книготорговец Трифон.
«Деньги платить за пустяк, за стихи? Да с ума не сошел я,
Я не дурак!» — говоришь. Но ведь и я не дурак.

IV, 72

Наконец, в эпиграмме XI, 108 упоминается некий Луп — тоже, по-видимому, книготорговец.

Из цитированных эпиграмм можно довольно ясно представить себе римскую книжную лавку. Она помещается на Аргилете (I, 117), у храма Мира (I, 3, 2), на рынке Паллады. Книготорговцы усердно расхваливают свой товар, заманивая покупателей. Титульный лист на свитке не был виден, а индекса, по-видимому, было недостаточно, чтобы привлечь внимание — поэтому косяки лавки (у Горация «Сатиры», I, 4, 71 — «столбы», а в «Посланиях», II, 3, 373 — «колонны») украшаются объявлениями о поступивших книжных новинках, или о тех, которые выйдут в свет в ближайшее время. Библиофилы, останавливающиеся у дверей книжных лавок, ведут споры о достоинствах или недостатках произведений поэта. Самые ходовые книги помещаются на верхних полках стеллажей (эти полки называются «гнездами») — на это недвусмысленно указывает Марциал, желающий подчеркнуть, что его книги пользуются большим спросом (I, 117, 15). Выражая уверенность в том, что книги его будут брать нарасхват, Марциал готов удовольствоваться тем, чтобы они лежали даже на нижних полках[217] (VII, 17, 5) библиотеки его друга.

У Марциала мы находим указания на стоимость его книг. Она колебалась от 5 денариев (то есть 20 сестерциев) до четырех сестерциев (I, 117; XIII, 3):

Эти «гостинцы», что здесь в этой маленькой собраны книжке,
Все за четыре купить можешь сестерция ты…

Получал ли Марциал авторский гонорар за книги своих эпиграмм? Ясного ответа на этот вопрос в его произведениях мы не найдем. Однако есть одна эпиграмма (XII, 46), которая содержит довольно ясный намек на то, что поэты во времена Марциала торговали своими произведениями. В прозаическом (наиболее точном) переводе смысл этой эпиграммы можно передать следующим образом: «Галл и Луперк продают свои стихи. Классик, попробуй теперь отрицать здравый ум у этих поэтов». Смысл шутки заключается в том, что оба указанные поэта, не обнаруживая здравого ума в своих произведениях, достаточно, однако, практичны, чтобы уметь их продавать. Скорее всего, они продавали свои стихи книготорговцам.

XI книгу эпиграмм Марциала заключает небольшое четверостишие, в котором поэт в духе римских литературных традиций обращается к будущему читателю, покупателю книги. Как мы видели выше, и Овидий и Гораций обращались к своим читателям в заключительных строках своих произведений. Это были своеобразные авторские послесловия, и помещались они перед колофоном, где находился и титул. Покупатель, разворачивая свиток в поисках имени автора и титула книги, сразу наталкивался на это послесловие. Для последнего характерна полушутливая, полуироническая форма обращения к читателю или к своей книге, как мы видели выше у Горация. Здесь обычно высказывались пожелания или прогнозы относительно ее будущей судьбы. Но Марциал, верный себе, с грубоватым цинизмом намекает читателю, чтобы он не торговался, покупая книгу и заглядывая в ее колофон (где, по мнению покупателя, указанного числа строк слишком мало, чтобы брать за книгу такую цену). В этой эпиграмме (XI, 108) отчетливо проявляется заинтересованность автора в том, чтобы его книгу купили: