В мире этом… Стихи

Как прежде, я глуп и горд,
как прежде, мне цель ясна
и вовсе не страшен черт,
когда за окном весна,
когда небеса чисты
и в лужах блестит слюда,
и жаль, что не слышишь ты
финального плача льда.
Родная, спросить позволь
и взвешенный дай ответ:
известно ль тебе, что боль
давно превратилась в свет?
И знаешь ли ты, что май
для нас уже выбрал путь?
Смешно говорить «прощай»,
нелепо твердить «забудь»,
опасно в тепле квартир
тоску заливать вином:
мелькнет лучезарный мир
коротким волшебным сном.
Гони этот сон, очнись:
весна горячит коней,
и кто-то кричит: «Вернись!» —
а кто-то спешит за ней.
О, если б я только мог
в казну ее сделать взнос,
бросая веснушки впрок
на твой ненаглядный нос!

Письмо седьмое

Марш похоронный играют на флейте,
ветер зарю погасил, как свечу.
Не умирайте, ребята, не смейте!
Я не хочу, не хочу, не хочу!
Были вы паиньки или грубили,
всем наплевать на Чеченской войне.
Сколько вам лет и за что вас убили,
совестно спрашивать в нашей стране.
Шлюха Россия, душевно-больная,
детям в могилах готовит приют.
А матерям, – представляешь, родная! —
даже тела их забрать не дают.
Быстро привыкли в Кремле и в народе
к армии трупов со школьной скамьи.
Общество в коме, поэтому в моде
плач над останками царской семьи.
Кто ж тут займется простыми костями,
скорбью пронзив суету городов?
Церковь ламбаду танцует с властями,
а патриоты ругают жидов.
Дело житейское: после парада
песнь погребальную флейта поет.
Не умирайте, ребята, не надо:
подлая Родина вас предает.
Так повелось. Я мараю бумагу,
сидя по самые уши в дерьме.
Грустно и тошно. Пожалуй, прилягу:
мне не здоровится в этом письме.

Письмо восьмое

В пальтишках, дырявых местами,
настырно топчась на виду,
старушки торгуют цветами
в надежде собрать на еду.
Понятно, товар их – не розы,
царицы витрин и молвы,
а хрупкие ветви мимозы
в пучках огородной травы,
подснежники в свертках газеты,
покорные грубой судьбе…
Родная, такие букеты
не снились в апреле тебе.
Но знаешь, на торжище пошлом,
зажав стебельки в кулачок,
старухи, как Золушки, в прошлом
хрустальный хранят башмачок.
Пусть выпал им бросовый номер
и голод их гонит за дверь,
а принц разлюбил или помер —
не так-то и важно теперь.
Балы – это бизнес для дочек,
для падчериц – дым да зола.
Послать бы их к вам на денечек:
здесь так не хватает тепла,
здесь только б дойти до подушки,
клонясь под ярмом нищеты.
Цветами торгуют старушки,
и я ненавижу цветы.

Письмо девятое