В мире фантастики и приключений. Выпуск 3

В коридоре было пусто и светло. Быков направился в рубку, стараясь не шаркать ногами. В рубку можно было идти через кают-компанию. Дверь в кают-компанию оказалась открытой, оттуда доносились голоса. Голоса принадлежали планетологам Дауге и Юрковскому и звучали, как показалось Быкову, необыкновенно раздраженно и как-то странно глухо.

"Опять они что-то затеяли,- подумал Быков.- И нет от них никакого спасения. И выругать их как следует невозможно, потому что они все-таки мои друзья и страшно рады, что в этом рейсе мы вместе. Не так часто бывает, чтобы мы собирались вместе".

Быков шагнул в кают-компанию и остановился, поставив ногу на комингс. Книжный шкаф был раскрыт, книги были вывалены на пол и лежали неаккуратной кучей. Скатерть со стола сползла. Из-под дивана торчали длинные, обтянутые узкими серыми брюками ноги Юрковского. Ноги азартно шевелились.

– Я тебе говорю, ее здесь нет,- сказал Дауге.

Самого Дауге не было видно.

– Ты ищи,- сказал задушенный голос Юрковского.- Взялся, так ищи.

– Что здесь происходит?- сердито осведомился Быков.

– Ага, вот он!- сказал Дауге и вылез из-под стола.

Лицо у него было веселое, куртка и воротник сорочки были расстегнуты. Юрковский, пятясь, выбрался из-под дивана.

– В чем дело?- сказал Быков.

– Где моя Варечка?- спросил Юрковский, поднимаясь на ноги. Он был очень сердит.

– Изверг!- воскликнул Дауге.

– Без-здельники,- сказал Быков.

– Это он,- сказал Дауге трагическим голосом.- Посмотри на его лицо, Владимир! Палач!

– Я говорю совершенно серьезно, Алексей,- сказал Юрковский.- Где моя Варечка?

– Знаете что, планетологи,- сказал Быков.- Подите вы к черту!

Он выпятил челюсть и прошел в рубку. Дауге сказал вслед:

– Он спалил Варечку в реакторе.

Быков с гулом захлопнул за собой люк.

В рубке было тихо. На обычном месте за столом у вычислителя сидел штурман Михаил Антонович Крутиков, подперев пухлым кулачком двойной подбородок. Вычислитель негромко шелестел, моргая неоновыми огоньками контрольных ламп. Михаил Антонович посмотрел на капитана добрыми глазками и сказал:

– Хорошо поспал, Лешенька?

– Хорошо,- сказал Быков.

– Я принял пеленги с Амальтеи,- сказал Михаил Антонович.- Они там уж так ждут, так ждут…- Он покачал головой.Представляешь, Лешенька, у них норма: двести граммов галет и пятьдесят граммов шоколада. И хлорелловая похлебка. Триста граммов хлорелловой похлебки. Это же так невкусно.

"Тебя бы туда,- подумал Быков.- То-то похудел бы, толстяк". Он сердито посмотрел на штурмана и не удержался - улыбнулся. Михаил Антонович, озабоченно выпятив толстые губы, рассматривал разграфленный лист голубой бумаги.

– Вот, Лешенька,- сказал он.- Я составил финиш-программу. Проверь, пожалуйста.

Обычно проверять курсовые программы, составленные Михаилом Антоновичем, не стоило. Михаил Антонович по-прежнему оставался самым толстым и самым опытным штурманом межпланетного флота.

– Потом проверю,- сказал Быков. Он сладко зевнул, прикрывая рот ладонью.- Вводи программу в киберштурман.

– Я, Лешенька, уже ввел,- виновато сказал Михаил Антонович.

– Ага,- сказал Быков.- Ну что ж, хорошо. Где мы сейчас?

– Через час выходим на финиш,- ответил Михаил Антонович.- Пройдем над северным полюсом Юпитера,- слово "Юпитер" он произнес с видимым удовольствием,- на расстоянии двух диаметров, двести девяносто мегометров. А потом - последний виток. Можно считать, мы уже прибыли, Лешенька…

– Расстояние считаешь от центра Юпитера?

– Да, от центра.

– Когда выйдем на финиш, будешь каждые четверть часа давать расстояние от экзосферы.

– Слушаюсь, Лешенька,- сказал Михаил Антонович.

Быков еще раз зевнул, с досадой потер кулаками слипающиеся глаза и пошел вдоль пульта аварийной сигнализации. Здесь все было в порядке. Двигатель работал без перебоев, плазма поступала в рабочем ритме, настройка магнитных ловушек держалась безукоризннено. За магнитные ловушки отвечал бортинженер Жилин. " Молодчина, Жилин,- подумал Быков.- Отлично отрегулировал, малек".

Быков остановился и попробовал, чуть меняя курс, сбить настройку ловушек. Настройка не сбивалась. Белый зайчик за прозрачной пластмассовой пластинкой даже не шевельнулся. "Молодчина, малек,"- снова подумал Быков. Он обогнул выпуклую стену - кожух фотореактора. У комбайна контроля отражателя стоял Жилин с карандашом в зубах. Он упирался обеими руками в края пульта и едва заметно отплясывал чечетку, шевеля могучими лопатками на согнутой спине.

– Здравствуй, Ваня,- сказал Быков.

– Здравствуйте, Алексей Петрович,- сказал Жилин, быстро обернувшись. Карандаш выпал у него из зубов, и он ловко поймал его на лету.

– Как отражатель?- спросил Быков.

– Отражатель в порядке,- сказал Жилин, но Быков все-таки нагнулся над пультом и потянул плотную синию ленту записи контрольной системы.