В мире фантастики и приключений. Выпуск 7. Тайна всех тайн. 1971 г.

– Но как проверить это? Как сделать сумасшедшую гипотезу рабочей?.. Ваматр, как всегда, не искренен. Он, единственный из всех, как будто и поддержал меня, допуская, что протоксенусы, наделенные необычайными возможностями, могут разобраться в ворохе надерганных отовсюду сведений. Хитер. Выказал себя сторонником самого уязвимого пункта, зная, что именно в этом я сам сомневаюсь больше всего… Дать программу, которая при подходящем случае скомандует: объединяйтесь, сшивайте "книгу", мы не могли. Выходит, такая программа заложена в каком-то одном виде насекомых?

– Нет, этого, конечно, не может быть, - убежденно заговорила Инса, - ни один вид не обладает сложной структурой, чтобы нести и миллионы лет из поколения в поколение передавать подобную программу. Нет такого вида на Земле.

– Вот видишь, но дело хуже. Мы все совершенно запутались. Все. В том числе и Ваматр.

– Ты уверен?

– Да, - Крэл налил полную рюмку и быстро выпил. - И я ничем не могу помочь в этом сложном и не знакомом мне деле. Неловко мне критиковать и только критиковать… Запрещать что-то? Тоже не могу, нет теперь у меня такой силы. Не в моей воле отдать секрет синтеза фермента или держать его в тайне. Протоксенусы лишили меня возможности наложить вето. А ведь я шел сюда с тем, чтобы повлиять на происходящее в Холпе. Теперь не могу и, следовательно, никому не нужен. Даже протоксенусам. Впрочем, им мало кто нужен, они чертовски независимы. Даже зарождение их произошло помимо воли человека.

– То есть как это так?

– Да вот так. Зародились, и все тут. Когда сочли нужным.

– Чепуха какая-то. Дед просто не хочет… или боится повторить…

– Он не может… Я не хотел говорить. Не имел права собственно, и не имею… Тебе скажу, Инса. Ваматр признался - не может он. Годы бьется в своей личной лаборатории, и у него ничего не получается.

– Ты меня пугаешь.

– Нисколько. Не получается потому, что все дело в программе. Как получили ее протоксенусы, откуда? И почему сейчас, а не тысячу или миллион лет назад?

– Крэл, ты, похоже, прав: все дело в том, чтобы понять, как и откуда они получили программу… Ты обо всем этом говорил деду?

– Конечно. Он понял меня и согласился с тем, что я сейчас ничем не могу быть полезен. Вот разве только критиковать… Инса, останься!

– Не могу я без них, не могу без деда. Он ведь очень одинок, о нем надо заботиться, как о маленьком. Не могу.

– А без меня можешь?

– Не надо так. Это недозволенный прием… Поедем в кратер!

– Нет.

– Крэл, поедем!

– Только в том случае, если пойму.

– Что поймешь?

– Пойму, откуда у них программа.

Автомобиль, увозивший Инсу, проехал через ворота и скрылся в лесу. Ворота теперь снова были открыты. Крэл хотел было притворить их, но передумал. К чему? Так привычней. Репортеров опасаться уже не приходилось, в Холпе не осталось никого. День-два, он соберет свои вещи и… Куда ехать, как устраиваться, еще не было решено. Что-то надо было предпринимать, но что? Он знал одно: нигде, занимаясь какой-то другой проблемой, не сможет перестать думать о протоксенусах.

Крэл все же прикрыл половинку тяжелых железных ворот. Машинально, не думая, а пока шел ко второй, первая со скрипом распахнулась, и Крэл бросил возню с ними. Подумалось только: "Граммофончики на них завьются нескоро"…" Граммофончики. Казалось, совсем недавно так трудно было переступить невидимую черту у проржавевших ворот таинственного Холпа. Через нее помогла перейти Инса, и тогда появился в жизни лес над обрывом, открылся мир любви, надежд, покоя. Он сам лишил себя этого мира… Вдруг стало страшно - а если навсегда!.. Инса приедет в город. Последние сборы перед отъездом, и потом, самолет унесет ее в Африку… А ведь еще не поздно. Побросать в "дисмен" чемоданы, и через час-полтора можно быть в городе… Зачем? Чтобы не упустить свое счастье? А будет ли оно полным, настоящим без решения того, что теперь представлялось самым серьезным в жизни?

Крэл не заметил, как вернулся в коттедж. Здесь было пережито много, и здесь захотелось побыть еще. Побыть совсем одному, в тишине. Попробовать собраться с мыслями и на что-то решиться, наконец.