В мире хищных зверей

Егору пребольно вцепились в штанину и потянули изо всех сил назад, он скорей отпихнул цеплявшегося (будто хотевшего прокатиться с ногой), на секунду почувствовал легковесное податливое тело. И снова этот жуткий визг. Землис не слышит? Сзади обиженно и демонстративно затопали и сразу же бешено заколотилась задвижка на двери - там кто-то буянил.

- Нет никого. Ушел, - неопределенно сказал Землис, когда они обошли комнаты и уперлись в массивный стол, задвинутый в угол.

- А кто это был? - спросил Егор.

- Всякое бывает, надо быть предельно осторожным.

- Он мне еще блок обещал принести! - неожиданно громко сообщил веселый Гата и подмигнул Егору сразу двумя глазами. Землис вздрогнул. Акцентируя на каждом слове, он крепко произнес:

- Все. Забыли об этом!! Никто. Не приходил. Беги-ка, Гата, поиграй лучше с соседскими ребятишками.

- Я не буду с ними играть, - заупрямился Гата. - Они... п-пакость.

- Так нельзя говорить!

- Они п-пакость...

Землис сверкнул очами. Он вытащил для Егора сухую одежду, показал месторасположение душа, а сам повел куда-то бедного ребенка.

"Так, - подытожил Егор, подставляясь под струи горячей воды и одновременно стягивая с себя намокающий костюм. - То, что я до сих пор видел - это мизер. Мир сложен и мне предстоит еще увидеть немало разноцветных граней его, кричащих со всех сторон: вот он я какой, Мир, не такой, каким ты его представлял". Прозрачные струи низвергались на голову, шею, плечи, прожигали тело и уходили по отводящим каналам пола. Он докрасна растерся намыленной вихоткой, ополоснулся и вырубил воду. Теперь он чувствовал себя совершенно другим, освеженным человеком.

Он оделся и вышел в общую комнату, занавешенную шторами. Тяжело гудели невидимые трансформаторы. Разумеется, в проеме двери тотчас же возник ребенок Гата с заговорщицки состроенной рожицей. Егор показал ему язык и уже через мгновение они сидели в уголке тахты чуть ли не в обнимку.

- Ловко ты нас провел, а? - пихнул его в бок Егор. - Только зачем было потолок пачкать?

- Говорю тебе, это Курвис приходил!

Курвис, со слов Гаты, получался без лица и с разным ростом (?). После этого разговор о мистических следах в прихожей скатился на различия между хорошими людьми и плохими. Гата все не мог взять в толк: как жирный бородатый Скруци мог быть одновременно хорошим папиным другом и не выполнять своих обещаний, а также беспросветно дуть вонючее пиво.

Тут грозно забарабанили по окну. "И-ой!" - воскликнул мальчик. - Тсс, - дыхнул он в Егора, приложив палец к губам, - тихо! - потом на цыпочках прошелся запереть дверь в комнату, выключил искусственный свет, все так же на цыпочках приблизился к окну и неслышно отдернул шторину. Упали потоки света. За окном двигалась расплющенная стеклом рожа, старавшаяся заглянуть внутрь комнаты.

- Гата! - сердито шепнул Егор.

Малыш плеснул в ладоши, одной рукой схватился за рот, а другой за животик, плечи задрожали. Он зашелся кругом и чуть не упал, он насмехался.

- Ну-ка прекрати! Мигом включай свет! Или мне?

- Не, - еле выдохнул тот, задыхаясь безудержным смехом. - Гляньте, и затрясся сильнее, тыча пальцем в сторону изогнутого стеклом носа.

Под Егором скрипнула половица, а вдалеке, даже, пожалуй, где-то в лесу глухо залаяли собаки. Человек, пытавшийся заглянуть внутрь комнаты, вздрогнул, убрал руки с висков и выпрямился.

- Сосед! - крикнул он неожиданно плаксивым женским голосом. - Ты дома? Приходи на сходку к Найле вечером, а? Слышишь? - и сразу пошел вон из поля зрения, куда-то за угол.

- Все испортил! - топнув ножкой, воскликнул дикий малыш.

- Как тебе не стыдно! Ай-я-яй. Уши отодрать мало.

- Сам ты... - отчетливо обрезал малыш и молнией исчез из комнаты.

И тишина. Беспристрастно гудит трансформатор. Пусть. Все равно тишина - тишина, от которой никуда не спрятаться. Когда рядом был лесник, не было так одиноко. Надо чтобы кто-то всегда стоял рядом. А лучше - шел. И тянул тебя за собой.

"Душно. Почему так душно? Наверное мир такой - душный. Противный мир. Чужой.

Я ненавижу этот мир!

Господи!"

Из-за гардины на пол шуршали потоки сладкого солнца - с улицы, где лес и люди, - а значит непонимание, - и драки, и эволюции, и революции, и жизнь. Та ли это жизнь, настоящая?

"Господи! Смилостивься!

Одиночество."

Егор прислонился лбом к теплому дереву стены. И вдруг на него опять нахлынуло ЭТО...