В мире коммунистов и животных

Да, шикарно — вот лучшее слово, которым можно описать все, что происходило. Публика — те, кто понимает — шепотом обсуждала наряд дочери никелевого короля, падчерицы музыкального продюсера, внучки генерала ФСБ, племянницы генерального директора федерального телеканала. Вспышки фотокамер, телевизионщики. Бдительные секьюрити следили за тем, чтобы простые гости не фотографировали ничего на свои айфоны — потому что этот шик и эта роскошь не для того, чтобы выкладывать ее в Инстаграмм и Твитер.

После очередной речи — выступил старенький князь, привезенный из Парижа, глава Всемирного дворянского собрания — и перед тем, как участники и гости должны занять места за столами с яствами, под музыку «Боже, царя храни!» — при звуках которого даже у бывших членов КПСС выступили слезы умиления, организаторы бала устроили падение на гостей множества воздушных шаров — элемент представления, заимствованный с конгрессов демократической и республиканской партий США. Но на наших, российских шарах, конечно, российские короны и российские двуглавые орлы.

Шары хлынули из специальных люков на потолках. Участники и гости радостно хлопали, играли шутливо этими шарами. Радость, веселье, смех…»

Еще не упали последние шары, как из тех же открытых люков посыпались кошки. Много кошек. Не десятки — сотни. И не те кошки, которых постят юзеры в социальных сетях, кошки милые и мимишные — а кошки серые, худые, драные, голодные, грязные, злые, то есть те кошки, которые живут в подвалах многоэтажек, у помойных баков и возле ларьков шаверм на отшибе и на окраинах.

Они сыпались на головы, украшенные прическами, стоимость которых превышает зарплату рабочего у станка или врача в операционной, на платья, цена которых больше, чем годовой доход простой русской семьи, на генералов, на олигархов, на продюсеров и на их жен в вечерних платьях.

Кошки визжали дикими голосами, шипели, царапались, кусались и прыгали с головы на голову. Некоторые прыгали сразу на стол и набрасывались на еду. На пол летели и разбивались вдребезги предметы императорского фарфора.

Какой-то бодигард выхватил пистолет, но сообразив, что стрелять в животных бесполезно и даже опасно, выстрелил в воздух. Это только усилило панику. Некоторые дамы на высоких каблуках падали, как срубленные деревья, другие метались в бесполезных попытках сбросить с себя серых шипящих существ, вцепившихся в их волосы и одежду. Кавалергарды-балеруны, не делая ни малейших попыток защитить своих спутниц, позорно разбежались по углам.

Среди всего этого хаоса и безумия на трибуну, с которой выступали почетные и почтенные люди, забрался кот. Этого кота отличало какое-то особо наглое, на грани цинизма, выражение морды.

Кот потрогал лапой микрофон, убедился, что он работает, а потом сказал по-французски:

Les aristocrates à la lanterne!

Ah! Ça ira! Ça ira! Ça ira!

Потом, явно засомневавшись в том, что современная знать так же хорошо знает французский язык, как и их предшественники сто лет назад, перевел сказанное на русский:

Аристократов на фонарь!

Ах, дело пойдёт! Дело пойдёт на лад!..

Я нажал на «Стоп» и посмотрел на Кота. Тот выглядел таким довольным, словно только что удачно стырил котлету у нашего пса-сталиниста Агафона.

— Кошек-то вы откуда так много набрали?

— Анархисты помогли, — сказал Кот. — Ради такого дела подобрали лучших классово-сознательных кошек.

— А ты сам икры поесть успел? — не без зависти спросил я.

— Какое там, — печально вздохнул хвост. — Полиция на место прибыла, нацгвардия, команды живодеров.

— Потерь с нашей стороны не было? — обеспокоился я.

— Потерь нет, — гордо сказал Кот. — При этом на самом деле нет, не в украинском смысле. Каждая уважающая себя пролетарская кошка владеет искусством телепортации — когда ситуация становится слишком опасной. Ваш Шрёдингер о чем-то таком догадывался, как я понимаю. Хотя и неправильно истолковал.

— А у этих? — кивнул я на экран. — У людей с хорошими генами?

— Не знаю. Не интересовался, честно сказать. То есть до фонаря, в общем-то. Говорят, таврическая прокурорша с ума сошла. Ну, так у нее и раньше с этим проблемы были.

Мы помолчали немного.

— Слушай, — сказал я. — У нас там заныканы крабовые палочки. От тебя, впрочем, и заныканы. Не откажешься?

Кот спрыгнул за стола и с грустью посмотрел на меня.

— Откажусь? Я? От крабовых палочек?

Он явно хотел процитировать российского министра иностранных дел, но как-то удержался.

А сразу пошел на кухню. Впрочем, очень стараясь сохранять достоинство. На балы ходить полезно, как я понимаю. Набираешься культуры.

Флэшбек пятый: Матёрый

«Если меня укокошат, я Вас прошу издать мою тетрадку…»

В.И.Ульянов-Ленин, 1917.

Штаб Петроградского военного округа. Отделение военной контрразведки.

— Господин полковник, господина-товарища Ленина доставить в целом виде? Или в разобранном? — в заключение спросил поручик.

Полковник слегка улыбнулся: