В мире насекомых. Кто они такие? Маленькие жители нашей планеты?..

Я присматриваюсь к земле возле камня. Как будто никого нет. Ползает забавная личинка аскалафа, похожая на личинку златоглазки. У нее такие же длинные кривые челюсти, вся она увешана сухими панцирями муравьев, это ее охотничьи трофеи. Это только вначале показалось, будто нет никого на земле возле камня. Почти всюду укрылись светлые с длинным и объемистым брюшком самки феидоли. Кое-кто из них уже распростился с роскошными крыльями, сбросил их с себя, как ненужный свадебный наряд, и озабоченно снует между щебнем в поисках удобных укрытий.

Брачный полет этого муравья пустыни поздней осенью является для меня новостью. Ну что же! Тем самым самкам-крошкам представляется изрядный запас времени: осень, зима и весна для обоснования собственного муравейника до наступления жары и сухости пустыни.

Солнце прячется за горы. Тянет холодком. Красной гряде все нет конца. Придется кончать поход. Пора к машине, на бивак, готовиться к ночлегу.

Маленькие обитатели ущелья Кзылаус

Ущелье Кзылаус гор пустыни Чулак многоводное. Ручей местами трудно перейти, не замочив ноги. Иногда он, падая с небольшой высоты, образует что-то подобное небольшому водопаду. Высокие травы подступают к самому берегу, над водой склоняются ветви раскидистых ив. Немного поодаль от них растут боярка, железное дерево, значительно реже — яблоньки. Иногда высокие кустарники эфедры образуют труднопроходимые заросли. Колючий шиповник цепляется за одежду. В густых зарослях поют соловьи, летают, сверкая ярким оперением, сизоворонки, много юрких славок. В воздухе реет множество стрекоз, порхают крупные желтые махаоны. У самого берега ручья ползают черные слизни. Медлительные, вялые, они, встречаясь друг с другом, долго шевелят рожками. Ущелье — прекрасный оазис среди громадных скалистых гор, опаленных сухим зноем пустыни.

По листьям железного дерева, боярки и ивы ползают волосатые гусеницы с черными, красноватыми и белыми пятнами. Они жадно обгладывают зелень и оголяют ветки. Под деревом покачнулась травинка, и блестящая сине-зеленая жужелица быстро взбежала по стволу. Заметила гусеницу, остановила бег, шевельнула усиками и, раскрыв острые челюсти, накинулась на нее. Через десяток минут от добычи осталась сморщенная волосатая шкурка, а фиолетовая жужелица помчалась дальше разыскивать следующую жертву.

По характерному рисунку в гусенице нетрудно узнать потомство бабочки непарного шелкопряда. Бабочка является отъявленным врагом леса, она широко распространена по всей планете. Непарным шелкопряда называют за разницу во внешнем виде самцов и самок. Первые охристо-желтые, вторые ярко-белые с темноватыми линиями. Жужелица относится к роду красотелов, Calosoma, представители которого известны как враги бабочек. Быстрая, энергичная, очень прожорливая эта жужелица уничтожает много гусениц. В этом ущелье красотел был довольно обычен, и деревья обязаны своим благополучием этому жуку, он охранял их от массового нападения шелкопряда.

Если осторожно, чтобы уберечься от острых челюстей, схватить с боков красотела, то, как большинство жужелиц, он, защищаясь, выпустит едкую коричневую жидкость. Обычно, эта жидкость обладает очень неприятным запахом. Но у местного красотела запах положительно приятен, по крайней мере, для обоняния человека и напоминает что-то среднее между ароматом дорогого трубочного табака и духов. Когда-нибудь этот красотел будет более подробно изучен, а его переселение и акклиматизация в районы, где шелкопряд постоянно вредит лесам, быть может, окажутся необходимыми.

Весь день в воздухе носятся разнообразнейшие стрекозы. В Кзылаусе их особенно много. Полноводный ручей, по-видимому, неплохое место для жизни их личинок. Впрочем, прекрасные летуны, они проникают далеко от мест своего выплода, например, высоко в горы, а также вглубь безводной пустыни. Днем в нестерпимую жару стрекозы усаживаются на ветви деревьев в тени и отдыхают. Изредка стрекоза, заметившая добычу, взлетает и тотчас же возвращается обратно. Под вечер все многочисленное стрекозье население реет в воздухе, истребляя разнообразных мелких насекомых. Достается, конечно, и комарам. Благодаря стрекозам, мы совсем забыли об этих маленьких мучителях, спим под пологами только из-за возможных неприятностей от скорпионов да каракуртов.

На склоне горы, у самого бивака, среди высохших, торчащих, как столбики, больших зонтичных растений, со всех сторон раздается странное скрипучее стрекотание, напоминающее песни кобылок. Я слышу их впервые, да и певцы, по-видимому, не попадались ни разу на глаза. Я осторожно приближаюсь в сторону звука, но он замолкает, подкрадываюсь к другому певцу, но и тот прерывает несложную песенку. Вот третий, менее чуткий, поет рядом со мной. Но где же он? И я, напрягая зрение, тщательно просматриваю все сухие палочки и, подозревая обман, даже ощупываю их руками. Нет, певцы невидимы, будто в насмешку над неудачным охотником, их песни раздаются со всех сторон.